Добрынин объяснил. Сотрудники первого главного управления КГБ снимают в Вашингтоне более дорогие квартиры, чем обычные дипломаты. Запросто устраивают у себя дома приемы и коктейли, на что у дипломатов нет денег. Все сотрудники резидентуры даже в невысоком звании имеют в своем распоряжении машины. А дипломаты, в том числе высокого ранга, пользуются машинами по очереди. Когда дипломаты приглашают кого-то на деловой ланч, они весьма ограничены в расходах — представительские расходы мизерны. Иногда приходится платить из собственного кармана. Сотрудники КГБ запросто угощают тех, кто им интересен, в хороших ресторанах. Дипломаты сидят на своих рабочих местах, сотрудники резидентуры — почти всегда в городе. Дипломаты постоянно связываются с сотрудниками Государственного департамента США строго по своему, узкому, кругу вопросов. Разведчиков интересует все. И последнее: на совещаниях в посольстве они молчат.
Андропов внимательно выслушал посла, которого в политбюро ценили, и обещал подумать. Вскоре, пишет Добрынин, жизнь старших дипломатов стала лучше: они обзавелись машинами, им увеличили представительские расходы и позволили снимать квартиры получше. Поскольку министр иностранных дел Громыко все это знал, но ничего не предпринимал, ссылаясь на отсутствие валюты, то выходит, что дипломатам помог Андропов, озабоченный конспирацией разведчиков…
Администрация Билла Клинтона пыталась убедить Россию не расширять масштабы своей разведывательной деятельности. Вице-президент Альберт Гор летом 1999 года даже завел разговор на эту тему с премьер-министром Сергеем Степашиным.
Гор говорил тогда:
— Некоторые ведомства хотят сохранить старые подходы ради сохранения старых бюджетов и прежнего штатного расписания. И другая сторона вынуждена идти на такие же траты.
Сергей Степашин тогда дал понять, что спецслужбам не позволят испортить отношения между двумя странами. Но он очень быстро потерял свою должность. С 2000 года началось обострение войны разведок. И в Москве, и в Вашингтоне с раздражением заговорили об обилии иностранных шпионов. И как в худшие времена холодной войны, начались скандальные аресты и высылки дипломатов.
«Утверждения о резкой активизации работы СВР, — говорил осенью 2007 года Лебедев в интервью «Московским новостям», — не что иное, как еще один рудимент холодной войны. Западные разведки действуют не менее, а подчас более активно (я бы даже сказал, более агрессивно), чем СВР».
Так что вербовка американцев опять в цене. Разумеется, не каждый обладатель американского паспорта представляет ценность для российской разведки. В советские времена во всех резидентурах была линия ГП — работа против главного противника, то есть против американцев. В начале девяностых понятие «главный противник» исчезло. В ходу другой термин — работа с гражданами приоритетных стран. Изменились и критерии работы.
Раньше с удовольствием вербовали всякого американца — хоть повара в любом американском посольстве, хоть горничную военного атташе: если они сами ничего рассказать не могут, то хотя бы аппаратуру подслушивания заложат. Теперь на предложение завербовать такого человека Москва обыкновенно отвечала резидентуре отказом. На всех совещаниях и на встречах с резидентами в ведущих странах звучит одно и то же:
— Нужны агенты, имеющие доступ к государственной тайне, то есть серьезные люди.
В прежние времена вербовочное предложение любому иностранцу делалось с санкции председателя КГБ. Теперь с разрешения директора Службы внешней разведки. Когда речь идет о вербовке важного агента, добро получали у генерального секретаря. Теперь вербовка происходит, видимо, с санкции аппарата президента.
Почему разведка сама такой вопрос решить неправомочна?
Во-первых, часто речь идет о выплате агенту таких сумм, которыми начальник разведки сам распорядиться не может. На сей счет есть строгие правила: сколько денег может своим решением выделить заместитель директора разведки, сколько — сам директор. За более крупными суммами приходится обращаться к президенту, чтобы он их выделил — иногда это сотни тысяч долларов — из секретных фондов.
Во-вторых, вербовка — это вопрос еще и политический. Всегда есть опасность, что тот, кому делается предложение, возмутится, отправится к своему послу, России будет заявлена нота протеста. Не во всякий момент удобно затевать такой скандал — нельзя это делать, например, накануне встречи двух президентов.
Чаще всего удается завербовать сотрудника резидентуры ЦРУ в одной из стран третьего мира, где позиции американской контрразведки слабее. Как это делается?
Иногда нашим разведчикам удается установить технические средства — аппаратуру подслушивания — в доме американца, интересующего резидентуру. Его разговоры записываются целыми днями. Потом пленки везут в резидентуру, здесь их прослушивают, переводят на русский, тщательно выискивая неосторожные слова — о его недовольстве работой, начальством, семейными отношениями, жизнью и о том, напротив, что бы ему хотелось купить, да нет денег.
На чем стараются зацепить? Не на неурядицах в личной жизни — пьянство и увлечение женщинами сами по себе не компрометируют. Такого рода вольности для советских разведчиков были опасны.
Хотя десять с лишним лет назад, 7 июня 1996 года, появился циркуляр Госдепартамента США № 224. В нем говорилось, что сотрудники дипломатических миссий за границей обязаны докладывать о сексуальных или иных интимных отношениях с гражданами стран, являющих собой исключительную угрозу с точки зрения шпионажа против Соединенных Штатов. Я работал тогда в «Известиях» и попросил американское посольство прокомментировать новый циркуляр: американцы боятся новых «медовых ловушек»?
Пресс-атташе посольства прислал мне письменный ответ:
«Сообщения в прессе сильно преувеличивают степень ограничений, накладываемых ныне существующими правилами на контакты американских дипломатов с гражданами России. Важнейшие изменения в правилах, установленных правительством США для контактов американских дипломатов с российскими гражданами, произошли в мае 1995 года, когда впервые со времен холодной войны обычные контакты, включая интимные отношения, были разрешены. Эта политика не претерпела существенных изменений.
В ходе периодически происходящего в бюрократической практике обновления правил дипломатической службы Государственный департамент США несколько изменил формулировку этого положения, чтобы устранить неясность, содержавшуюся в предыдущей версии. Дипломатам не нужно сообщать о своих обычных ежедневных контактах с российскими гражданами. Однако о продолжительных любовных отношениях предписывается сообщать. Это правило распространяется на американских дипломатов, работающих во всех странах, а не только в России».
Британские военные тоже могут больше не опасаться «медовых ловушек», устроенных иностранными разведками. Министерство обороны Великобритании сняло свой запрет на занятие высоких должностей теми, кто участвует в гомосексуальных контактах или заводит внебрачные связи. Это избавит военных от необходимости таить то, что раньше приходилось держать в тайне. К тому же они станут менее уязвимыми перед шантажом и не попадут в ловушки, которые расставляют разведки.