Для заключения сделки Тони и Хью на прошлой неделе опять собрались в места произрастания грецкого ореха, который на американском рынке является дорогим товаром. Советник мистера Макоули по национальной безопасности попытался отговорить ваших братьев отказаться от этого проекта, но они публично заявили, что недоказанным обвинениям не верят и что у них нет причин верить всяким слухам, и привели пример с Хаммером, который хотел оклеветать вас и получил за это по заслугам.
— Вот засранцы! — вспыхнула Сара. — Как только возвратимся из поездки, напомните мне, я с ними как следует поговорю.
— Хорошо, — однозначно сказала Роза и продолжила: — Президент Аджарии использовал сделку с вашими братьями, чтобы придать этим отношениям вид поддержки, которую оказывает ему администрация Президента Соединенных Штатов. Мистер Макоули, узнав об этом, распорядился, чтобы сотрудники спецслужб представили Тони и Хью доказательства, что Григорий Луганский мафиози, что и было сделано. И вот сегодня адвокат ваших братьев сделал заявление о том, что сделка расторгнута, так как Тони и Хью не хотят нанести какой-либо ущерб администрации.
— Так что, вопрос закрыт?
— Думаю, что да.
— Ну, и слава Богу! Не хватало мне еще и этой проблемы. Сейчас нам, как никогда, надо быть настороже. Вы слышали, конечно, об инциденте с нашим обедом в ресторанчике города Альбион?
— Да, конечно. Я же была там с вами.
— Видите, как этот случай раздули?
— Что поделаешь — это же предвыборная борьба. Кстати, я хочу сообщить вам еще одну новость. Дело в том, что наш основной соперник — мэр Нью-Йорка — оказался смертельно болен.
— Как болен?! Что с ним?
— У него рак простаты, и теперь ему предстоит длительный курс лечения. Его имидж стал стремительно падать. К этому следует добавить, что мэр решил развестись с женой, с которой прожил вместе шестнадцать лет.
— Уже объявлено об этих обстоятельствах?
— Нет еще. Руководители вашего предвыборного штаба хотят обсудить эти вопросы с вами и ждут с нетерпением вашего приезда.
— Вы правы, Роза, здесь есть что обсудить. К тому же мы уже прибыли, — и Сара пальцем указала вперед, где у стоянки для отдыха стояло около десятка автомашин и большая группа людей.
Это и был сотый километр, где кандидата в сенаторы — Сару Макоули — дожидались члены ее предвыборного штаба и друзья.
Во вторник утром Президенту свои люди доложили, что специальный прокурор Гордон достиг договоренности с судом о слушании дела по иску Мерлин Биделл.
Макоули поручил адвокату Джонсону постараться выяснить, когда следует ждать повестку в суд. Джонсон прибыл к Президенту на следующий день. Макоули как раз был один, и у него нашлось несколько минут, чтобы побеседовать с другом с глазу на глаз. Джонсон, понимая, что Президент чертовски занят и необходимо беречь буквально каждую минуту, сразу же перешел к делу.
— Мне кажется, Джон, что для нас настало самое тяжелое время. Мы уже на все сто процентов знаем план Гордона. Он один за другим наносит нам два удара в виде судебных слушаний по искам Мерлин Биделл и Беллы Крипас, а затем сразу же начинает главное сражение за объявление импичмента.
— А член в задницу не хочет получить этот пес?! — зло воскликнул Макоули.
— Он не только этого заслуживает. В старые добрые времена он давно бы уже числился в розыске как без вести пропавший или спокойненько почивал в бозе после случайной драки или автомобильной катастрофы. Но, увы! По вине наших президентов они стали не только прозрачными для общества, но и каждый их шаг стал предметом обсуждения любого человека — от бомжа на берегах Потомака до кухонной хозяйки и подпольной проститутки.
— Да, ты прав. Мы живем в других условиях, когда Президент страны может быть унижен и обвинен любым человеком, который называет себя налогоплательщиком.
— Честно говоря, мне иногда становится страшно за страну, где все воспитание детей сводится к неприемлемости полов и доказыванию, что любое, пусть бредовое обвинение в расовой нелюбви, заканчивается бредовыми судебными и административными преследованиями.
И вдруг Президента словно прорвало:
— Да, да! С большим трудом американцы, взрослея, выздоравливают от такого воспитания. Но излечиваются не до конца и продолжают жить в плену дурацких иллюзий и, главное, продолжают калечить детей, прикрывая им руками глаза и нарабатывая будущие неврозы и комплексы. Посмотри, как активно помогают нравственному оскоплению науки феминистки, которые выхолащивают из себя все сексуальное. Они игнорируют даже то, что Господь создал мужчину и женщину, чтобы они могли производить на свет себе подобных.
— Ты прав, Джон, нация, правда, еще сопротивляется. В голливудских фильмах женщина еще пока представляется сексуальной, а мужчина — мужественным.
— Но долго ли Голливуд протянет? Уже сейчас порой складывается впечатление, что «политкорректной» страной правим не мы, а полоумные феминистки, гомосексуалисты и защитники животных. Особенно феминистки! Посмотри, каким влиянием обладают эти кликуши! Могут потащить любого из нас в суд даже за косой взгляд, который покажется им сексуальным. И суд присяжных будет всерьез рассматривать, были ли сексуальные домогательства в наших словах, жестах или взглядах. Эмансипэ демагогически выступают против дискриминации женщин, но при этом пытаются дискриминировать, например, любителей порнографии, требуя ее запрещения.
— И при этом аргументируют свои требования тем, что порнография унижает женщину. Причем фамилию женщины почему-то упорно не называют. Ведь не всех же женщин на земле они имеют в виду. Черт возьми, даже для американцев это чересчур.
— Чересчур? Я бы сказал, что это уже массовая шизофрения. Вспомни хоть Бриттон, которая подала на меня в суд за то, что я якобы ее домогался. А в чем состояли эти «домогательства»? Что, я насиловал ее или пытался изнасиловать? Нет! В номере отеля, куда эта сучка сама пришла, я предложил ей заняться сексом.
Мне все чаще приходит в голову мысль: а может, и не так уж плохо, что эта напасть свалилась на меня, нормального, здорового мужика. Пусть мой народ на этом примере убедится, куда мы катимся. Может, люди задумаются и вдруг поймут.
— Я думаю, что в нынешнем столетии этого, увы, не случится.
— Понимаю. Поэтому будем, дорогой мой друг Андрис, сражаться. Правда, это не должно меня отвлекать от главного, чему должен служить Президент Великой Америки, — вести борьбу с врагами моей страны. — После небольшой паузы Макоули спросил: — Ты говоришь, что через пару дней может прийти мне повестка в суд?
— Да. Мне верный человек подсказал, что ее надо ждать в пятницу.
— Значит, послезавтра, в четверг, я вылечу в район Персидского залива, где меня ждут храбрые солдаты Америки.
Макоули помолчал несколько минут, а затем подсел на диван к Джонсону и хлопнул его ладошкой по колену: