Хрущев пришел на помощь Ульбрихту:
— Запад, как выяснилось, не такой уж твердый, как мы полагали. Конечно, никто не может дать гарантии, что войны не будет. Всегда надо готовиться к худшему.
Никита Сергеевич призвал помочь немцам:
— Сейчас наши военные по согласованию с ГДР принимают некоторые меры. Думаем танки поставить в оборону по всей границе. Надо везде крепко закрыть, так как противник может искать слабое место… Я считаю, что нам надо помочь ГДР. Я говорил нашим экономистам и Госплану, сколько раз говорил, но, видимо, пока гром не грянет, мужик не перекрестится… Если сейчас со вниманием не отнестись к нуждам ГДР и не пойти на жертвы, немецкие товарищи не выдержат, внутренних сил у них не хватит. А что это значит, если будет ликвидирована ГДР? Это значит, бундесвер подойдет к польской границе, выйдет на границу с Чехословакией, это значит, бундесвер подойдет ближе к нашей советской границе и к границам других стран.
Хрущев был раздражен жалобами руководителей Польши и Чехословакии. Он сказал, что готов отправить в ГДР пятьдесят — сто тысяч человек, чтобы они работали, раз экономике Восточной Германии не хватает рук.
В эти дни в советскую группу войск в Германии дополнительно перебросили еще четыре тысячи солдат. На границу с Федеративной Республикой скрытно выдвинули танки.
12 августа 1961 года в четыре часа дня Вальтер Ульбрихт подписал приказ о закрытии границы между секторами. Операция началась в полночь.
Стена рассекла семьдесят шесть улиц, пять железнодорожных веток, четыре линии подземки. К утру 13 августа город был разделен. Вальтер Ульбрихт пригласил советского посла Первухина и попросил:
— Доложите товарищу Хрущеву: приказ выполнен, все в порядке.
13 августа появилось распоряжение советских военных властей о закрытии сообщения между Восточным и Западным Берлином и о запрещении жителям Восточного Берлина работать в западной части города. 15 августа три западных коменданта отправили письма протеста советскому коменданту по поводу заградительных мер на секторальной границе.
19 августа в Западный Берлин прилетел вице-президент Соединенных Штатов Линдон Джонсон. Он заявил, что изоляция Восточного Берлина — признание слабости коммунизма. 20 августа в Западный Берлин был переброшен американский контингент численностью в полторы тысячи солдат. Ни советские военные власти, ни полиция ГДР не чинили им никаких препятствий. Появление американской военной колонны было эмоциональной реакцией в надежде поддержать моральный дух западноберлинцев.
23 августа Советский Союз направил ноту трем западным державам, указав на злоупотребление воздушными коридорами для переброски в Западный Берлин «западногерманских агентов, реваншистов и милитаристов».
24 августа последовала ответная нота американского правительства: представители западных держав имеют право на беспрепятственный доступ в Берлин и на полную свободу передвижения в городе.
Вальтер Ульбрихт все равно был недоволен тем, что Москва сохранила представителям оккупационной администрации трех западных держав беспрепятственный доступ в Восточный Берлин. Советские дипломаты докладывали в Москву, что власти ГДР постоянно чинят препятствия американцам, словно желая повредить отношениям СССР с США. Маршал Конев безуспешно жаловался Ульбрихту и Хонеккеру на беспорядочный огонь на границе, который открывают восточные немцы. Министры иностранных дел Громыко и обороны Малиновский просили Хрущева поговорить с Ульбрихтом, чтобы избежать перестрелки на границе.
Ульбрихт явочным порядком пытался сорвать любое советское сотрудничество с западными странами в Берлине.
Сначала власти ГДР оставили внутри города тринадцать контрольно-пропускных пунктов. 23 августа сократили до семи. Пять для граждан ФРГ, один — для западных берлинцев на Инвалиденштрассе и один для иностранцев — чек-пойнт Чарли (чек-пойнт Альфа неподалеку от города Хельмштедта служил для пересечения границы между двумя частями Германии, чек-пойнт Браво использовался для въезда в Западный Берлин со стороны ГДР).
Министр иностранных дел ГДР Отто Винцер вновь предложил требовать от всех западных дипломатов предъявлять документы, несмотря на дипломатические номера на машине, — иначе они будут нелегально вывозить в своих машинах граждан ГДР. На сей раз это едва не привело к войне.
22 октября 1961 года сотрудник народной полиции ГДР потребовал документы от заместителя руководителя американской миссии в Западном Берлине Алана Лайтнера. Он собирался с женой в оперу в Восточном Берлине. Когда его не пропустили, дипломат позвонил генералу Люциусу Клею, которого Кеннеди отправил в Западный Берлин для поднятия духа. Генерал решил доказать, что он добьется права американских дипломатов свободно ездить по Берлину.
Машину дипломата окружил военный эскорт на трех джипах, и колонной они въехали в Берлин. В следующий раз, когда Алан Лайтнер собрался в Восточный Берлин, к контрольно-пропускному пункту подъехали четыре американских танка.
Советские дипломаты снова уверили американцев, что произошла ошибка — официальные представители трех держав имеют право беспрепятственно ездить по Берлину. Но власти ГДР объявили, что гражданскому персоналу союзников все равно придется показывать на КПП документы. Генерал Клей был готов с помощью силы доказать, что эти правила не будут действовать. Напряженность росла.
В Москве шел XXII съезд партии. Валентин Фалин рассказывал, что Хрущев устроил совещание с военными и дипломатами.
— Получены данные, — говорил Хрущев, — что американцы затевают в Берлине пробу сил. Они собрались пройти танками, оснащенными бульдозерными ножами, по пограничным сооружениям ГДР. Вопрос стоит так: или мы дадим отпор, или утратим контроль над ситуацией. Решено командировать в ГДР маршала Конева, чтобы он принял на себя командование советской группой войск. Если американцы выведут на исходные позиции свои танки, наши в полной боевой готовности выдвинутся навстречу. Если американские машины начнут крушить погранзаслоны, приказываю стрелять по ним на поражение.
27 октября на КПП уже стояли по десять танков с каждой стороны. Они оставались там долгие шестнадцать часов. Это был первый и единственный случай прямого советско-американского военного противостояния за всю историю холодной войны. Столкновение могло автоматически перейти в третью мировую войну.
Несколько американских танков были оснащены бульдозерными экскаваторами. Советские военные решили, что генерал Люциус Клей и в самом деле намерен снести Берлинскую стену. Но в Вашингтоне советские разведчики и дипломаты вступили в диалог с американскими коллегами. Джон Кеннеди попросил отвести советские танки и обещал, что немедленно вслед за этим уберет и американские. Хрущев согласился.
Утром 28 октября советские танки отошли от КПП, на столько же отошли американские. Советские машины сдали еще назад, тот же маневр повторили американские танкисты. Так в несколько приемов танки покинули чек-пойнт Чарли.
Хрущев уверенно говорил, что американцы ни за что не вмешаются. Но некая настороженность не покидала советских политиков и военных: а вдруг молодой президент все-таки решится?