Директор ЦРУ Аллен Даллес приказал отозвать его из Тегерана и поручил операцию специалисту по Ближнему Востоку Кермиту Рузвельту. Внук президента Теодора Рузвельта, он, как и многие представители этого семейства, был склонен к решительным действиям. Кермит Рузвельт родился в Буэнос-Айресе, где его отец занимался бизнесом. Он учился в Гарварде и представлял собой тип разведчика-бизнесмена.
Врачи требовали, чтобы Рузвельт срочно сделал операцию на почке, а он в июле 1953 года улетел в Тегеран, прихватив с собой на сто тысяч долларов мелких иранских денег — раздавать протестующим на улицах. В то время в американских паспортах указывались особые приметы его владельца. Малограмотный инспектор иранской пограничной стражи с трудом ознакомился с паспортом и решил, что имя американца звучит так: «Мистер Шрам на лбу».
Кермит Рузвельт решил, что это неплохое начало для его миссии.
Когда Мосаддык закрыл британское посольство в Тегеране, Кермит Рузвельт подумал, что это благоприятный момент для ЦРУ. Англичане столько лет выстраивали здесь подпольную сеть, и теперь она осталась без руководства. Кто-то должен ее возглавить. Сотрудники ЦРУ поехали на Кипр, где обосновались изгнанные из Тегерана британские разведчики. Те не хотели раскрывать имена своих агентов и доверенных лиц, но все же сообщили, что их главные агенты — братья Рашидян, с которыми они связываются три раза в неделю по радио и которые получают десять тысяч фунтов в месяц — очень большие деньги. Они делали все, чтобы дестабилизировать ситуацию в Иране. Муллы, политики, журналисты резко критиковали премьер-министра.
Кермит Рузвельт разработал такой план. Сначала массированная кампания критики Мосаддыка, потом верные шаху офицеры требуют его отставки, толпа захватывает улицы, и тогда новый премьер-министр устанавливает порядок.
Проблема у Рузвельта возникла с тридцатидвухлетним шахом, нерешительным от природы. Он ненавидел принимать решения. Ему не хватало морального мужества, и его легко можно было запугать. Большие усилия были потрачены на то, чтобы пробудить мужество в самом шахе. Натравили на него его сестру — решительную принцессу Ашраф, которая вовсе не была похожа на брата.
Поначалу Кермит Рузвельт терпел неудачи. Мосаддык обещал, что Иран станет «сражаться до конца». Его поддержала вся страна. И левые, и священнослужители повторяли, что иранцы готовы умереть, защищая свою честь. Но контраст между амбициозными мечтами и жестокой реальностью нищей жизни становился все более очевидным.
«Мосаддык был честным, но сумасбродным и непредсказуемым человеком, — вспоминают современники. — По большей части из-за болезни он руководил делами либо лежа в постели, либо с балкона обращаясь к толпе, собравшейся у его дома. Обличая западный империализм, Мосаддык имел склонность плакать и переходить на крик».
Шах согласился сделать новым главой правительства отставного генерала Фазлолла Захеди, который получил большие деньги от ЦРУ.
Шах честно предупредил Кермита Рузвельта:
— Если по несчастливому стечению обстоятельств дела пойдут не так, мы с императрицей улетим в Багдад.
15 августа 1953 года после полуночи на двух джипах и с грузовиками, полными солдат, командир императорской гвардии полковник Нематолла Назири отправился к Мосаддыку с фирманом — шахским повелением отправить его в отставку. Полковник, который командовал семьюстами солдатами, был лоялен шаху. Полковник должен был блокировать начальника Генерального штаба, чтобы армия не выступила на защиту премьер-министра. Но начальник штаба отсутствовал в своем доме. Там было пусто: ни слуги, ни швейцара у входа. Полковник почему-то не насторожился. А начальник штаба уже поднял по тревоге своих солдат. Когда полковник прибыл к дому Мосаддыка, его разоружили. Начальник Генерального штаба назвал его предателем и отправил в тюрьму.
Мосаддык выступил по радио и сообщил, что сорвана попытка государственного переворота, организованная шахом и иностранными элементами. Услышав это, испуганный шах в сопровождении шахини Сорейи, собрав вещи, сел в двухмоторный «бичкрафт». Шах занял кресло пилота и взял курс на Багдад. Оттуда они улетели в Рим, где нашли убежище. Министр иностранных дел Ирана Хусейн Фатеми на митинге назвал шаха предателем.
Начальник иранского отдела в ЦРУ Джон Уоллер отправил Кермиту Рузвельту шифровку: возвращайтесь. Рузвельт мог улететь вместе с генералом Захеди и другими на самолете американского военно-воздушного атташе. Но он не хотел покидать поле боя. Он не считал кампанию проигранной. У него в руках была мощная агентурная сеть, и генерал Захеди был вполне популярным среди военных. Рузвельт решил распространить широко по городу шахский фирман о назначении генерала Захеди. В Вашингтоне никто не разделял его оптимизма. Фактически он продолжал действовать в одиночку.
Мосаддык был уверен, что победил. А люди вновь и вновь выходили на улицы, протестуя против правительства, которое ничего не делает, чтобы жизнь стала лучше. Ему и в голову не приходило, что может последовать вторая попытка его свергнуть. Он наивно велел полиции не мешать людям выходить на демонстрации.
Искренний по натуре Мосаддык по-детски верил другим людям. Его не сложно было растрогать. Однажды к нему пришел американский посол и стал жаловаться, что демонстранты угрожают даже семьям американцев. К тому времени вместо Грейди, который поддерживал иранских националистов, в Тегеран отправили послом Лоя Гендерсона. Он считал Мосаддыка «сумасшедшим, вступившим в союз с русскими».
Мосаддык возмутился и прямо в присутствии посла отправил полицию разогнать демонстрацию, которая на сей раз состояла из его верных сторонников. Потом он вообще запретил все демонстрации и приказал военным исполнить его приказ.
19 августа на улицы вышли только противники Мосаддыка. Его сторонники, исполняя его приказ, остались дома. Единственная партия, готовая защищать правительство, Туде, весь день совещалась: что делать? Один из лидеров партии позвонил Мосаддыку и предложил выдать им оружие.
— Если я когда-нибудь соглашусь вооружить политическую партию, — ответил Мосаддык, — пусть Аллах лишит меня правой руки!
Но не по этой причине Туде осталась дома. Она, как считается, ждала указаний из Москвы и не получила их. Тем временем военные освободили полковника Назири, который немедленно мобилизовал императорскую гвардию против правительства. Большинство военных хранило верность шаху. Военные придали путчу ореол законности. В атаке на правительственные здания участвовали танк и артиллерия. Настоящая битва шла за резиденцию Мосаддыка. Восставшие захватили телеграф и сообщили всей стране, что правительство Мосаддыка низложено.
А шах ни о чем не подозревал. Он обедал в своем отеле в Риме вместе с женой и двумя адъютантами. Внезапно ворвалась группа репортеров. Они хотели знать мнение шаха о том, что происходит в Тегеране. Шах не сразу поверил этим сообщениям. Потом он вскочил на ноги:
— Мой народ любит меня!
В ту среду погибли примерно три сотни человек, половина в бою за дом Мосаддыка. Резиденцию Мосаддыка захватили. Но самого премьер-министра не нашли. Его увезли его помощники. В американском посольстве пили шампанское. Во временном штабе генерала Захеди в офицерском клубе Кермита Рузвельта приветствовали как героя. Новый глава правительства Захеди приказал запретить все демонстрации, закрыть границы и вычистить всех сторонников Мосаддыка из армии и полиции.