Лондон и Вашингтон понимали, что им нужно перетащить де Голля на свою сторону. В мае 1961 года президент Джон Кеннеди поехал в Париж. Этой встрече предшествовал неудачный путч во Франции.
Крайне правые офицеры, которые решили не допустить ухода Франции из Алжира, создали Организацию секретной армии (ОАС) и подняли восстание. К ним присоединилось примерно пятнадцать полков. Руководители восстания пригрозили, что «лица, непосредственно принимавшие участие в отказе от Алжира и Сахары, предстанут перед военным трибуналом, специально созданным для рассмотрения преступлений против безопасности государства».
Первым мятежники собирались наказать де Голля. Франция растерялась и, возможно, была готова капитулировать перед мятежниками. Но де Голль действовал жестко и уверенно. Он ввел чрезвычайное положение, прекратил морское и воздушное сообщение с Алжиром. Приказал арестовать тех военных, которые могли бы поддержать мятежников. Генерал выступил по телевидению. Он надел военную форму и потребовал не подчиняться приказам мятежников. Речь была несколько патетической, но де Голлю она удалась. «Француженки и французы! Помогите мне!» — говорил он.
Генерала услышали. Его твердая позиция произвела впечатление на тех, кто присоединился к бунтовщикам. Мятеж быстро подавили. Мятежники, которым удалось ускользнуть от правосудия, попытались отомстить де Голлю.
9 сентября 1961 года ночью в Париже на дороге, которая ведет из Елисейского дворца в Коломбэ, мятежные офицеры из Организации секретной армии попытались взорвать машину де Голля. В автомобиле находились еще и жена де Голля, его адъютант и охранник. Машину охватил огонь — это воспламенилась детонирующая смесь, но десять килограммов взрывчатки по счастливой случайности не взорвались.
Мятежные генералы придерживались проамериканских позиций и были сторонниками тесного сотрудничества с НАТО. Озабоченный развитием событий американский посол в Париже предложил французскому президенту военную помощь в борьбе с повстанцами. Шарль де Голль отверг предложение. Президент был возмущен попыткой посольства вмешаться в его дела. Но возмущение было не по адресу. Как раз американский посол потребовал от резидентуры ЦРУ не поддерживать противников де Голля. Но было поздно. Визит Джона Кеннеди в Париж прошел плохо потому, что французский президент был во власти своего раздражения.
13 февраля 1960 года на полигоне в Реггане в пустыне Сахара, неподалеку от города Алжира, была испытана первая французская ядерная бомба. Там, во Французской Сахаре, проводились и дальнейшие испытания. В апреле 1961 года, когда французские военные подняли мятеж и потребовали от правительства не предоставлять независимость Алжиру, полным ходом шли приготовления к очередному испытанию на полигоне. Ученые предложили генералу, который руководил работами, провести испытание немедленно, чтобы мятежники не попытались захватить оружие. Через три дня пришел приказ президента провести испытания.
(Так же поступят и США в 1975 году, накануне падения Южного Вьетнама. Там находился исследовательский реактор: американцы вывезли на самолете все ядерные материалы, чтобы они не достались северным вьетнамцам.)
Шарль де Голль был невероятно доволен успешными испытаниями. Рассказывают, что президент кричал:
— Да здравствует Франция!
Напрасно США и Англия пытались его остановить, ООН пугала опасностью заражения атмосферы, а Нигерия даже разорвала с Францией дипломатические отношения. Де Голль отнесся к этому высокомерно-иронично:
— Забавно, что эти страны, которые так резко выступили против Франции, молчали, пока США и СССР осуществляли больше двухсот ядерных испытаний. Франция сумела доказать, что способна самостоятельно совершить ряд научных, технических и промышленных подвигов, необходимых для создания атомного оружия. Теперь Франция обрела независимость.
Ради бомбы Шарль де Голль был готов ссориться с американцами.
Французов раздражала американская монополия в политических и стратегических органах НАТО. Шарль де Голль требовал, чтобы европейские страны на равных правах с американцами участвовали в принятии стратегических решений. Зная настроения де Голля, канцлер ФРГ Конрад Аденауэр внушал Джону Кеннеди, что НАТО являет собой жалкое зрелище, парализовано и медленно умирает. Члены Североатлантического блока не выполняют свои обязательства. Консультаций мало. В НАТО нет жизни. Для поднятия духа необходимо, чтобы Вашингтон консультировался с союзниками по важнейшим вопросам обороны и безопасности. Для начала Соединенные Штаты должны понять, какое значение НАТО имеет для них самих.
Кеннеди приехал в Париж и попытался уговорить де Голля отказаться от собственного ядерного оружия. Кеннеди предложил в порядке компенсации передать под командование НАТО подводные лодки, вооруженные ядерными ракетами «Поларис», что создаст европейские средства сдерживания. Кроме того, американский президент твердо обещал пустить в ход ядерное оружие, чтобы защитить Западную Европу от Советского Союза.
Но Джон Кеннеди не смог ответить на конкретный вопрос де Голля: в каком именно случае американцы нанесут ядерный удар по целям в Советском Союзе.
— Я не удивляюсь тому, что не могу получить конкретный ответ, — заметил де Голль, — хотя этот вопрос имеет для моей страны важнейшее значение. Что касается передачи подводных лодок с «Поларисами» в ведение Североатлантического блока, то это ничего не изменит. Военными силами НАТО тоже командуют американцы, так что решение о запуске ракет все равно принимает Вашингтон.
НАТО, говорил французский президент, создали в тот момент, когда все было просто. Считалось, что американской сдерживающей мощи достаточно для защиты Западной Европы, поэтому все согласились, чтобы Америка командовала объединенными вооруженными силами и решала основные политические вопросы.
Теперь ситуация изменилась. Даже если у Советского Союза меньше ядерного оружия, чем у Соединенных Штатов, все равно советские ядерные арсеналы способны парализовать Америку. Американцы говорят, что не бросят Европу в беде, и, возможно, сами в это верят. Вдруг в Вашингтоне испугаются? А войну с применением обычного оружия Европа проиграет. Поэтому Франция создает собственное ядерное оружие — как средство сдерживания. Тогда СССР будет знать, что Европа в любом случае сможет ответить ударом на удар.
Де Голль еще раз повторил, что Франция должна стать ядерной державой:
— Для нашей страны это единственное средство обеспечить такое положение, чтобы никто не мог попытаться уничтожить нас, не опасаясь погибнуть сам.
Кеннеди продолжал уговаривать французского президента, но де Голль к нему не прислушался. Во-первых, из соображений национальной гордости — де Голль хотел, чтобы Франция обрела атрибуты великой державы. Во-вторых, его не устраивало, что американское ядерное оружие могло быть применено лишь по приказу американского президента. Но каждые четыре года в США к власти приходит новый человек. Вдруг очередной президент пожелает рисковать своей страной ради Европы?
— Конечно, — вновь и вновь объяснял де Голль, — Франция не хочет и не может создать атомную мощь, которая могла бы в количественном отношении конкурировать с американской или советской. Но количество при сдерживании, пожалуй, не является существенным. Кто обладает ядерной мощью, тот может оказать влияние на моральное состояние противника, ибо атомные бомбы несут с собой разрушение и уничтожение, на которые не может пойти ни одно государство. Поэтому Франции нужна собственная сдерживающая мощь.