– Спасибо. Да. Все отлично, – ответил он и сел а кресло над крылом (наилучшие шансы выжить при аварии). Пока самолет медленно разворачивался, он заметил компанию толстых тайцев. Они играли в свой паршивый гольф на идеальном поле совсем рядом со взлетной полосой.
У стойки регистрации Джерри прочитал полетный лист. Там было указано восемь имен, но на борт поднялся всего один пассажир – одетый в черное американец с портфелем. Все остальное пространство занимал груз, сложенный грудами в хвостовой части, – коричневые джутовые мешки, тростниковые ящики. Самолет, следующий в осажденную страну, машинально отметил Джерри. Туда везут товары, обратно вывозят счастливчиков.
Стюардесса предложила старый номер «Жур де Франс» и леденцы. Он пролистал его, чтобы немного освежить в памяти французский, потом вспомнил о «Кандиде» и поменял предмет чтения. Для себя он взял Конрада – в Пномпене он всегда читал его романы: было приятно думать, что находишься в последнем из истинно конрадовских портов на реке.
Они на большой высоте подлетели к месту посадки, потом опустились сквозь облака по головокружительно крутой спирали, чтобы избежать случайного оружейного огня из джунглей. Наземного контроля не было. Джерри иного и не ожидал. Стюардесса не знала, далеко ли от города красные кхмеры, но, по сообщениям японцев, на всех фронтах до них пятнадцать километров, а там, где нет дорог, даже меньше. Японцы говорили, что аэропорт обстреливается, но только спорадически и реактивными снарядами. «Сто пятых» нет – пока нет, во всяком случае, но всегда может начаться, подумал Джерри. Облака никак не кончались. Потом навстречу выскочила земля оливкового цвета, и Джерри заметил, что повсюду, как брызги разбитого яйца, разбросаны воронки от бомб. Тянулись желтые линии – следы колонн грузовиков. Самолет легко, как перышко, приземлился на неровную взлетно-посадочную полосу, и первым, что увидел Уэстерби, были стайки смуглых голых ребятишек, самозабвенно плескавшихся в заполненной грязью воронке.
Пробилось солнце, и, несмотря на рев самолетного двигателя, Джерри показалось, что на дворе стоит тихий летний день. Ему доводилось бывать во многих местах, но почему-то в Пномпене, как нигде, война происходила в обстановке мира и покоя. Он вспомнил, как приезжал сюда в последний раз, до того, как бомбардировки прекратились. Группа пассажиров «Эр Франс», направлявшихся в Токио, с любопытством прохаживалась по бетонированной площадке перед ангаром, не сознавая, что оказались на поле боя. Никто их не сопровождал, никто не велел прятаться в укрытие. Над летным полем с воем проносились истребители-бомбардировщики «F-4» и «F-IH», с периметра аэродрома раздавалась стрельба, вертолеты компании «Эйр Америка» опускали на землю трупы в больших сетках, словно выловленные тралом из некоего кровавого моря. «Боинг-707», получивший команду на взлет, вынужден был ползти через все летное поле, будто провинившийся солдат, которого тащат сквозь строй. Джерри зачарованно следил, как он медленно выбирается из-под обстрела и пределов досягаемости наземного огня, и ждал, что вот-вот раздастся тяжелый грохот, означающий, что самолету попали в хвост. Но он все полз и полз, словно подтверждая своим примером, что воистину от невинного отвратится гнев Божий, и тихо исчез за безмятежным горизонтом.
Теперь, хотя война близилась к концу, Уэстерби заметил, что по иронии судьбы все внимание уделяется грузам, необходимым для того, чтобы выжить. На дальнем конце летного поля, чуть не сталкиваясь, в лихорадочной спешке приземлялись и взлетали огромные транспортные чартерные «Боинги-707» компании «Силвер Америкэн» и четырехмоторные турбовинтовые «С-130», приписанные к «Трансуорлд», «Берд Эйруэйз» или вообще ни к кому. Они ввозили из Таиланда и Сайгона боеприпасы и рис, из Таиланда – нефть и опять-таки боеприпасы. Торопливо шагая к аэровокзалу, Джерри заметил, как приземлились два самолета. Он задержал дыхание, ожидая, когда же наконец переключат тубины на реверс – самолеты начинали тормозить с большим опозданием и, дрожа, останавливались около наполненных землей ящиков из-под боеприпасов на конце взлетно-посадочной полосы. Не успевали они остановиться, как к ним сбегались обслуживающие этот рейс грузчики, похожие на безоружных солдат, в бронежилетах и шлемах и, расталкивая друг друга, принимались вытаскивать из багажных отсеков свои драгоценные тюки.
Однако даже эти дурные предзнаменования не могли испортить радостного настроения: он вернулся!
– Vous restez combien de temps, monsieur? – спросил служащий иммиграционной службы.
– Toujours, парень, – ответил Джерри. – Столько, сколько вы меня вытерпите. И даже дольше. – Он хотел тут же начать расспрашивать о Чарли Маршалле, но аэропорт был битком набит полицейскими и разными подозрительными личностями – не стоило раньше времени афишировать свои интересы, для начала нужно выяснить, с чем ему предстоит столкнуться. Вокруг красовались разномастные старые самолеты со свеженарисованными опознавательными знаками, но не было ни одного, приписанного к «Индочартер». Официальные цвета этой компании, сообщил ему Кро в напутственном инструктаже перед отъездом из Гонконга, повторяли цвета Ко на скачках: серый и небесно-голубой.
Джерри сел в такси, по дороге вежливо отклоняя любезные приглашения шофера, предлагавшего ему то девочек, то зрелища, то клубы, то мальчиков. На фоне иссиня-серого муссонного неба красными цветами пламенели высокие делониксы, их кроны смыкались, образуя над шоссе пылающую галерею. Он остановился возле галантерейной лавки, чтобы обменять деньги по гибкому курсу – это выражение ему очень нравилось. Насколько помнил Джерри, обычно меняльным делом занимались китайцы. Но этот оказался индийцем. Все китайцы разбежались в самом начале войны, но индийцы остались, чтобы обглодать труп. Справа и слева от дороги тянулись трущобы. Повсюду молчаливыми кучками сидели, готовили пищу или дремали беженцы. Группа детишек по очереди затягивалась сигаретой.
– Nous sommes un village avec une population des millions, – сказал таксист на французском, явно выученном в школе.
Навстречу им, прямо по середине дороги, двигалась армейская автоколонна с включенными фарами. Таксист покорно съехал на грязную обочину. Замыкающей шла машина «скорой помощи» с распахнутыми дверцами. Внутри, пятками наружу, грудой лежали тела, их ноги, покрытые синяками, как мрамор – прожилками, походили на свиные копытца. Вряд ли кого-то интересовало, живы они или мертвы.
Такси миновало небольшой поселок из домов на сваях, разрушенных снарядами, и въехало на площадь – такую же можно встретить во французской глубинке: ресторан, бакалейная лавка, колбасная лавка, реклама пива и кока-колы. На обочине, поджидая покупателей, на корточках над литровыми бутылями с ворованным бензином сидели дети. Джерри помнил и это. Как-то во время артиллерийского обстрела снаряды попали в бензин, кончилось все морем крови. То же самое может произойти и на этот раз. Ничего не изменилось, никто ничему не научился, к утру трупы уберут, и все пойдет сначала.
бумажку с адресом Чарли Маршалла, которую ему дали в бангкокском книжном магазине. Ему представлялось, что он должен прокрадываться в это место под покровом ночи, но при свете дня он решил, что в этом нет никакого смысла.