Джерри почудилось, что в первый раз за всю беседу во взгляде Рикардо проявилась полная мера его животной тупости.
– Вольтер, ты меня запутал. Если я расскажу слишком много, мне придется тебя пристрелить. А я человек болтливый, ясно? Мне здесь одиноко, одиночество мне на роду написано. Бывает, кто-нибудь мне понравится, разговорюсь, а потом сам жалею. Я не забыл свои деловые обязательства, понял?
На Джерри снизошло внутреннее умиротворение. Человек из Саррата стал ангелом, отмечающим добрые дела и грехи людские. Ему ничего не нужно было делать, только слушать и запоминать. Он знал, что его поездка близка к завершению; даже обратный путь будет в лучшем случае никем не замечен. В свете всей операции, говорил ему предшествующий опыт, в его благоговейно склоненных ушах должны зазвучать триумфальные колокола. Но они почему-то не звучали. Этот факт сам по себе мог послужить первым предупреждением, указать, что линия его поисков уже не во всем совпадает с наставлениями сарратских менторов.
Поначалу – с поправками на скачки потока мыслей Рикардо – история в основном совпадала с рассказом Чарли Маршалла. Тиу, одетый, как кули, и воняющий кошатиной, приехал во Вьентьян и повсюду расспрашивал о лучшем в городе летчике. Ему, естественно, указали на Рикардо, который в тот момент как раз отдыхал от дел и согласился выполнить некоторую особую, высокооплачиваемую работу в области авиации.
В отличие от Чарли Маршалла, Рикардо рассказывал историю, прилежно раскладывая все по полочкам, словно привык иметь дело с людьми, стоящими по уровню интеллекта намного ниже его. Тиу представился человеком, имеющим обширные связи в авиационной промышленности, упомянул о неких неопределенных отношениях с компанией «Индочартер» и перешел на тему, которую Джерри уже обсуждал с Чарли Маршаллом. Наконец китаец дошел до сущности предприятия – говоря утонченным сарратским языком, скормил Рикардо легенду. Некая крупная торговая компания из Бангкока, сотрудничать с которой Тиу почитает за честь, столкнулась с трудностями при осуществлении в высшей степени законного контракта с некими чиновниками из дружественной соседней страны.
– Я на полном серьезе спросил его, Вольтер: «Мистер Тиу, вы нашли нечто небывалое? Я еще не слышал, чтобы у какого-нибудь азиатского государства были дружественные соседи». Тиу посмеялся моей шутке. Он поистине счел ее вкладом в пользу остроумия, – с серьезным видом добавил Рикардо; иногда он начинал говорить на языке, почерпнутом в английской школе бизнеса.
Прежде чем завершить эту в высшей степени прибыльную и законную сделку, пояснил Тиу, говоря на том же языке, что и Рикардо, его деловые компаньоны столкнулись с трудностями при оплате услуг неких официальных и других заинтересованных лиц этой дружественной страны – людей, которые избавили бы их от утомительных бюрократических препятствий. «А в чем трудности?» – резонно спросил Рикардо.
Представьте себе, сказал Тиу, эта страна – Бирма. Нет, только вообразите. В современной Бирме чиновникам не разрешается заниматься самообогащением или просто хранить деньги в банке. В таких условиях приходится искать иные способы оплаты.
Рикардо предложил золото. Тиу, по его словам, выразил сожаление: в стране, о которой идет речь, даже торговля золотом весьма затруднительна. Следовательно, в качестве валюты приходится выбрать четыреста килограммов опиума. Расстояние невелико, за один день Рикардо успеет обернуться туда и обратно; гонорар – пять тысяч долларов. Подробности будут сообщены ему перед отлетом, чтобы избежать «ненужного размывания памяти», как выразился Малыш Рикардо, – еще один лингвистический перл из тех, что, видимо, составляли основу образования Лиззи. По возвращении из полета, который, по мнению Тиу, окажется безболезненным и весьма поучительным, он немедленно получит пять тысяч американских долларов удобными для него купюрами – разумеется, при условии, что Рикардо в любой форме представит подтверждение того, что груз был доставлен по назначению. Например, расписку.
Пилот, если верить его россказням о собственной ловкости, черезвычайно хитро повел дело с Тиу. Он заявил, что подумает о его предложении. Намекнул, что у него есть и другие срочные обязательства и что он собирается открыть собственную авиакомпанию. Потом он задался целью выяснить, кто же таков на самом деле Тиу. Он быстро разузнал, что сразу после их разговора Тиу вернулся не в Бангкок, а беспересадочным рейсом проследовал в Гонконг. Рикардо попросил Лиззи навести справки через знакомых китайцев в «Индочартер», и один из них проговорился, что Тиу – большая шишка в «Чайна Эйрси», потому что в Бангкоке он останавливается в отеле «Эраван» в апартаментах этой авиакомпании. К тому времени как Тиу вернулся во Вьентьян за ответом Рикардо знал о нем намного больше – даже то, что Тиу считается правой рукой Дрейка Ко.
Пять тысяч американских долларов за однодневный полет, заявил он Тиу на второй встрече, это и слишком много, и слишком мало. Если работа, по утверждению Тиу, действительно такая легкая, то это слишком много. Если это полное безумие, в чем уверен Рикардо, это слишком мало. Летчик предложил другие условия: как он выразился, «деловой компромисс». Он пояснил, что страдает «от временных проблем с наличностью» – видимо, ему часто доводилось употреблять это выражение. Иными словами, в разумении Джерри, он, как обычно, сидел на мели, и кредиторы брали его за горло. Что ему было нужно, так это регулярный доход, и этого проще всего достичь, если Тиу устроит его пилотом-консультантом в «Индочартер» сроком на один год с жалованьем в двадцать пять тысяч американских долларов.
Эта мысль не показалась Тиу чересчур сногсшибательной, сказал Рикардо. В доме на сваях стало очень тихо.
Во-вторых, Рикардо хотел получить не пять тысяч долларов после доставки груза, а двадцать тысяч долларов авансом, чтобы выполнить неотложные обязательства. Десять тысяч долларов должны считаться платой за доставку опиума, а остальные десять будут вычитаться «из источника», из его жалованья в «Индочартер» в течение оставшихся месяцев работы. Если Тиу с коллегами не сумеют этого устроить, пояснил Рикардо, ему, к сожалению, придется покинуть город раньше, чем он успеет доставить опиум по назначению.
На следующий день Тиу согласился на эти условия, правда, с небольшими поправками. Вместо того чтобы платить Рикардо двадцать тысяч долларов, было предложено просто выкупить долги Рикардо у кредиторов. Это будет удобнее для всех, пояснил Тиу. В тот же день соглашение было освящено – религиозные убеждения Рикардо никогда не отличались глубиной – составлением внушительного контракта, написанного по-английски и скрепленного подписями обеих сторон. Вот так летчик, отметил про себя Джерри, продал душу дьяволу.
– А что думала об этом контракте Лиззи? – спросил он.
Рикардо пожал блестящими плечами.
– Что могут думать женщины? – произнес он.
– Это точно, – ответил Джерри с понимающей улыбкой.
Обеспечив таким образом свое будущее, Рикардо начал вести, по собственному выражению, «подобающий профессионалу образ жизни». Сначала его разумом овладела идея организовать всеазиатский футбольный тотализатор. Потом появилась четырнадцатилетняя девочка Рози из Бангкока, которую бравый пилот, благо позволяло жалованье, регулярно навещал, чтобы обучать игре на великой сцене жизни. Изредка он совершал рейсы для «Индочартер», но всегда простые, ни к чему не обязывающие.