В июне 1920 года в Пекин отправилась дипломатическая миссия Дальневосточной республики. Для делегации подобрали роскошную по тем временам машину — «кадиллак», прежде принадлежавшую начальнику французской военной миссии при адмирале Колчаке генералу Морису Жанену.
Миссию возглавил заместитель военного министра ДВР Юрин. Это псевдоним. Настоящая фамилия — Игнатий Людвигович Дзевялтовский. Польский дворянин, член Польской партии социалистов штабс-капитан Дзевялтовский присоединился к большевикам. В 1919 году служил народным комиссаром по военным и морским делам Украинской ССР, осенью 1919 года его перебросили в Сибирь, утвердили членом Реввоенсовета 5-й армии. В Иркутске он познакомился с Краснощековым и увлекся идеей буферного государства.
Юрин — джентльмен старой школы, любезный, изысканно обходительный. Его стараниями миссия ДВР завоевала себе в Пекине положение — ее главу принимал и министр иностранных дел Ян Хойцин, и премьер-министр Цзинь Юньпэнь.
Первый секретарь миссии Марк Исаакович Казанин (он жил с родителями в Харбине и окончил китайское отделение Восточного института во Владивостоке) вспоминал: «Пекин был для нас окном в мир, средством общения с Европой, Америкой, Азией, оповещения их о том, что ДВР является реальностью, что она имеет строй, отличный от строя Советской России, что тем самым Япония теряет даже прежний предлог оставаться и воевать в Сибири против ДВР как «оплота большевизма».
30 ноября 1920 года начались переговоры делегации Дальневосточной республики и китайских властей. В Пекине были готовы заключить торговое соглашение на определенных условиях:
— Россия не станет распространять большевизм в Китае;
— компенсирует убыток китайских торговцев от падения курса русской валюты;
— не будет притеснять китайских представителей в Сибири;
— откажется от прав царского правительства в полосе отчуждения Китайско-Восточной железной дороги и права экстерриториальности на территории Китая.
Китайско-Восточная железная дорога строилась шесть лет — в 1897–1903 годах, обошлась России в полмиллиарда золотых рублей. Дорога связала Владивосток с Забайкальем. Ветки шли на Дальний и Порт-Артур. После неудачной войны с японцами им досталась южная ветка, переименованная в Южно-Маньчжурскую железную дорогу.
Формально китайцы Дальневосточную республику не признали, но поскольку они утратили интерес к Белому движению, то позволили открыть представительство ДВР, и в феврале 1921 года в Харбине появился особый уполномоченный Дальневосточной республики. Дипломатия времен Гражданской войны была опасным делом. Уполномоченный МИД ДВР на станции Маньчжурии просил правительство о присылке «охраны в количестве тридцати человек, вооруженных маузерами, бомбами, не лишне захватить с собой пулемет, так как жизнь наша находится ежеминутно в опасности».
7 марта 1921 года договорились с китайцами об открытии железнодорожного сообщения. Соглашение подписал заместитель министра транспорта ДВР Валентин Владимирович Рябиков. Он телеграфировал в Читу: «Поздравляю открытием границы и железнодорожного сообщения. Завтра, 8 марта, в 12 часов дня из Маньчжурии выходит первый поезд»
Правительство Дальневосточной республики обосновалось в Чите, которая стала столицей ДВР. Почему выбрали Читу? Объяснение простое — подальше от японцев. По этой причине Владивосток не подошел.
В январе 1921 года провели выборы в Народное собрание. 13 января открылась первая сессия. Фракция большевиков была самой многочисленной. Но успеха добились и эсеры, и меньшевики, и народные социалисты. Поэтому совет министров сформировали коалиционный. Приняли конституцию, которая разрешала частную собственность и свободу предпринимательства.
По примеру Советской России большевики попытались ввести продовольственную разверстку, то есть реквизировать зерно и мясо. Но крестьяне отдавать задаром не хотели. Продавали все тайно за границу, в Китай. В результате экономическое положение республики стало очень тяжелым.
По настоянию Краснощекова и его единомышленников пошли по пути либеральных реформ. Отменили все ограничительные законы, и экономическая жизнь ожила. Открылись магазины, крестьяне охотно продавали продовольствие горожанам. Теперь уже на соседних с Дальневосточной республикой территориях крестьяне хотели перейти под ее власть, потому что здесь отказались от продразверстки.
Но в политике правительство не было самостоятельным. Подчинялось приказам из Москвы. А чтобы не слишком своевольничали, за всем присматривало командование армии и руководство главного управления политической охраны, то есть чекисты. На всех совещаниях председательствующий неизменно интересовался их мнением. Оно и оказывалось определяющим.
Положение о Госполитохране от 23 августа 1920 года гласило: «Государственная политическая охрана является центральным органом по борьбе с политическими преступлениями и шпионажем на всей территории Дальне-Восточной республики».
Госполитохрана пополнялась приезжими и не очень грамотными чекистами, которые зачастую и не подозревали, что на территории республики действуют другие законы, что здесь существуют многопартийность, свобода слова, печати и собрания…
А в Приморье продолжалась своя жизнь, поскольку политическая ситуация во Владивостоке определялась присутствием войск союзников.
17 ноября 1919 года в городе вспыхнул мятеж против Колчака под лозунгом: «Довольно гражданской войны! Хотим мира!» К восстанию присоединились видные противники адмирала: генерал Радола Гайда, бывший председатель Сибирской областной думы Иван Якушев, бывший военный министр Аркадий Краковецкий, бывший министр юстиции Временного Всероссийского правительства Сергей Старынкевич.
«Хотя Гайда был уже давно разжалован, — вспоминал один из колчаковских министров, — генерал продолжил жить в особом поезде, с целой свитой. Человек буйной энергии, он не сидел сложа руки. События разыгрались в ночь на 18 ноября. В десять часов утра 17 ноября вся пристань Добровольного флота была занята мятежниками. Ими также были заняты подходы к вокзалу…»
Мятеж подавил назначенный Колчаком начальник Приамурского края генерал-лейтенант Сергей Розанов. У генерала была мрачная репутация палача сибирского крестьянства. Ночное сражение разыгралось перед вокзалом, где засели восставшие. В половине третьего ночи Розанов развернул на углу Алеутской и Морской улиц артиллерию. Открыл огонь прямой наводкой по вокзалу. Розанову очень помогли японские корабли. Они включили прожектора, и восставшие были как на ладони.
Генерала Гайду арестовали. Но по просьбе союзников отпустили, и он уехал из России. В Чехословакии участвовал в политике, стал главой «Фашистского национального сообщества», требовал очистить национальную экономику от судетских немцев и евреев. Он не признал Мюнхенских соглашений 1938 года, требовал не отдавать Германии Судеты, а сражаться за них.
Когда правительство Колчака рухнуло, во Владивостоке вновь вспыхнуло восстание. 29 января 1920 года Приморская областная земская управа взяла в городе власть. Генерала Розанова и остатки его армии погрузили на корабли и отправили в Японию.