Немалая часть российского общества обижена на историю — она шла не так, как хотелось. Многие с менталитетом обиженного подростка воспринимают напоминания о трагедиях и преступлениях как личный выпад, как попытку «украсть у них победу», лишить их роли триумфаторов, мирового лидерства. К тому же разрушение официальных мифов затрагивает личные интересы конкретных людей, которые сделали карьеру на мифах и фальсификации истории.
Детективные писатели проморгали одно действительно совершенное преступление — преступление, к которому причастно все общество. Когда в это дело вовлечены сотни тысяч людей, возникает желание стереть различие между жертвой и преступником и покрыть все это завесой молчания. Современная историческая наука не оставляет выбора: сталинский режим был преступным. Это ставит перед всеми, кто жил в советские времена, тяжелый вопрос о личной ответственности, в первую очередь моральной, за все, что происходило в нашей стране.
К беспощадному самоанализу готовы немногие. Люди старшего поколения, даже если они не одобряют Сталина, не ощущают за собой тяжких грехов. Напротив, считают себя участниками славных дел. И молодое поколение не готово предъявить претензии своим отцам и дедам. Напротив, в обществе пышным цветом расцветают самодовольство и бахвальство.
— Наше общество не самокритично, — считает Наталия Дмитриевна Солженицына, вдова писателя. — Мы смотрим только на то, в какие обстоятельства нас кто-то поставил. Как с нами поступают. А мы как поступаем? Мы хоть какие-то уроки извлекаем из недавнего прошлого? Сегодняшние рассуждения — мы достигли того-сего, стали мировой державой, Сталин — успешный менеджер! Но любого менеджера на первом курсе управленческого факультета учат рассматривать еще один фактор — цену проекта. В случае Сталина потери не считались. И силы народа были подорваны. Перед Первой мировой войной на территории России народу проживало больше, чем в США. Сейчас нас близко нельзя сравнить. У нас просто не хватает людей. В XX веке наши народы надорвались. И что взамен?
Сталинские времена уходят в прошлое. Исчезают люди, которые жили при Сталине. Настроения в обществе определяют поколения, для которых он — историческая фигура, не окрашенная эмоциональным отношением.
«Дикий ренессанс Сталина меня поражает, — пишет академик Юрий Пивоваров. — Это как если бы Гитлер был популярен среди евреев… Сталин убивал русских — как мы можем любить этого зверя?! Говорят: войну выиграли, в космос полетели. Да он загубил такое количество душ, что никакая война, никакой космос вообще ничего не стоят!.. Главное, что сделала советская власть, — воспитала советского человека, для которого характерно нерелигиозное отношение к жизни, плохое знание собственных корней и истории, поверхностная образованность, отсутствие некоторых важнейших культурных и моральных фундаментальных ценностей… В XX веке русский народ подточил свой генофонд. Русский человек — тяжело болен. Все это столетие его так гнали, что он надорвался…»
И политическое руководство, и послушные средства массовой информации ищут поддержку и опору в истории. Историю у нас рассматривают как политический инструмент. Руководители академических институтов, финансируемых из бюджета, вынуждены чутко прислушиваться к сигналам, которые подает высшая власть. «В современной России, — с горечью писал академик Юрий Поляков, — правда истории по-прежнему уступает дорогу трамваю власти».
Историки, называющие себя выразителями государственной точки зрения на историю, настаивают: стране требуется история без ошибок, неудач и преступлений. «Иначе на каких примерах будем воспитывать молодежь?»
Понятно, что громкое декларирование — «мы за государственный взгляд на историю» — обыкновенно свидетельствует о циничном расчете на ответные благодеяния со стороны государственного аппарата, благодеяния в основном материального свойства. Но есть и идеологический мотив. Историки-ревизионисты уловили пожелание власти: общество обижено на историю — она шла не так, как хотелось, история государства должна представлять собой цепь непрерывных побед и успехов.
Лев Дмитриевич Гудков, директор «Левада-центра», считает, что последние годы идет тихая, но последовательная реабилитация Сталина — и тем самым оправдания государственного всевластия и произвола. Не исторического Сталина, а Сталина-символа. Его превратили в самую почитаемую фигуру в российском историческом пространстве. В олицетворение порядка, успеха, победы, силы государства. Немалая часть общества с этим соглашается, потому что это знакомые стереотипы, на которых люди выросли…
В чем тут проблема — помимо очевидного искажения истории? Конечно, кому охота признавать, что был не прав? Но с постановки точного диагноза начинается исправление любых ошибок. Если же их отрицать, то и менять нечего и незачем. Страна замирает, погружается в застой или движется назад. Самая выгодная позиция для чиновника любого уровня. Самая неудачная перспектива для России.
«Если главным героем страны является садист, тиран и изверг рода человеческого Иосиф Сталин, как такая страна может быть счастливой? — задается вопросом Артемий Троицкий, музыкальный критик с ярким общественным темпераментом. — Она запрограммирована на несчастье».
«Режим Ленина — Сталина физически уничтожил десятки миллионов, — ужасается Лев Любимов из Высшей школы экономики. — Демографический прогноз численности народонаселения России на 2000 год, сделанный Дмитрием Менделеевым, который глубоко и профессионально увлекался демографией, — 600 миллионов человек. Где они? Исчезли от рук “успешного менеджера” Сталина. Во что же мы ценим жизнь десятков и десятков миллионов соотечественников? Убийцам (Ленину, Сталину) — почет, спасителю (Гайдару) — позор…»
Эта безнравственность имеет объяснение.
«Если тиран — особенно не за их счет, а тем более в прошлом — наворотил целую гору подвигов вперемешку с горой ужасов, потомки стараются закрывать глаза на ужасы, — отмечает питерский прозаик Александр Мелихов, — ибо воспоминания о подвигах предков укрепляют их экзистенциальную защиту — ослабляют ощущение собственной ничтожности, а именно оно есть главный губитель человеческого счастья.
Модернизаторы же, которые не ставят перед народом великих целей, не поддерживают в нем абсолютно необходимое каждому народу ощущение собственной исключительности и красоты, но всего лишь предлагают ему уподобиться некоей норме, сделаться в лучшем случае двенадцатым в дюжине — они экзистенциальную защиту разрушают».
Иначе говоря, Сталину готовы многое простить в благодарность за ощущение причастности к великим победам, которые он приватизировал.
Иногда исторические споры вырываются из научных аудиторий и запыленных архивов. Они продолжаются на улицах и площадях — уже без участия ученых мужей, толстенных фолиантов и найденных документов. Памятники и мемориалы превращаются в поле боя.
Противостояние становится зримым. И ты понимаешь: прошлое не умирает. Конечно, мимо Сталина нам не пройти, как бы ни хотелось. Оценка Сталина — принципиальный вопрос нашей сегодняшней жизни.
1 февраля 2011 года в Екатеринбурге президент Дмитрий Анатольевич Медведев провел заседание Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека. Профессор, доктор исторических наук Сергей Александрович Караганов представил соображения рабочей группы «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении»: