«Будьте прокляты, преступник, надругавшийся над моим телом! Будьте прокляты, садист, применивший ко мне свои гнусные извращения. Будьте прокляты, подлый преступник, наградивший меня неизлечимой болезнью, обезобразивший мое тело. Пусть позор и унижение падут на вас, пусть ужас и скорбь, плач и стенания станут вашим уделом, как они стали моим, с тех пор, как вы, профессор-преступник, сделали меня жертвой вашей половой распущенности и преступных извращений».
Жена Михаила Булгакова 8 июня 1937 года записала в дневнике: «Какая-то чудовищная история с профессором Плетневым. В “Правде” статья без подписи: “Профессор — насильник, садист”. Будто бы в 1934 году принял пациентку, укусил ее за грудь, развилась какая-то неизлечимая болезнь. Пациентка его преследует. Бред».
Поразительным образом многие осуждали профессора Плетнева, а не женщину, явно нуждавшуюся в помощи психотерапевтов.
Общество лишилось способности к здравым суждениям. Некоторые врачи поспешили выступить публично, разоблачая «преступные» методы лечения профессора Плетнева. Среди разоблачителей были и те, кого арестуют в 1952 году по такому же фальсифицированному «делу врачей»…
Таким же мифом является предположение, будто Сталин сам застрелил жену. У него на руках много крови, но сам он никогда ни в кого не стрелял. Типичный убийца за письменным столом.
Любопытно другое — в семье Аллилуевых Надежду Сергеевну осуждали за то, что она покончила с собой. Жалели не ее, а Сталина. Говорили, что она была слишком сухой и строгой, неподходящей женой для вождя народов. С плохо скрываемым раздражением припомнили, что Надежда постоянно принимала кофеин, чтобы подбодрить себя.
Мария Анисимовна Сванидзе (жена Александра Семеновича Сванидзе, брата первой жены Сталина) записала в дневнике: «После смерти Нади при просвечивании рентгеном установили, что у нее череп самоубийцы…» Многие потом говорили, что Аллилуева — просто сумасшедшая. Из-за чего было стреляться? Надо было радоваться выпавшему на ее долю счастью оказаться женой генерального секретаря.
Надежда Сергеевна Аллилуева родилась 22 сентября 1901 года. Она была на двадцать лет младше мужа. Женой Сталина она стала весной 1918 года.
«Перед женитьбой Сталина и Аллилуевой, — писал Федор Раскольников, — ее отец, старый партиец, рабочий Аллилуев устроил в честь жениха вечеринку. Иосиф Виссарионович был очень доволен, сидел, молчаливо ухмылялся и, наконец, от избытка переполнявших его чувств схватил лежавшего на столе жареного цыпленка и с силой швырнул его в стену. На обоях осталось огромное сальное пятно».
Надежда Аллилуева родилась в Баку, выросла на Кавказе. Ее принимали иногда за грузинку. Хотя, по словам дочери, она скорее походила на болгарку или гречанку и в ней было что-то цыганское. Наивная и романтическая девушка когда-то всем сердцем влюбилась в «несгибаемого революционера», вернувшегося из Сибири, а потом в нем разочаровалась. Однако любить не перестала и ревновала, хотя не очень известно, давал ли Сталин для этого повод. Но скандалы вспыхивали часто.
Скромная, приветливая, сдержанная, она старалась ничем не показать, что она жена генерального секретаря. К мужу обращалась на «вы». Была очень требовательной к себе, строгой с собственными детьми — Светланой и Василием и ласковой с пасынком — Яковом (сыном Сталина от первой жены Екатерины Семеновны Сванидзе, умершей в 1907 году, через два месяца после рождения сына).
Надежда Аллилуева была занята учебой, работой, партийными поручениями. Большая разница в возрасте, занятость мужа не способствовали хорошим отношениям в семье. Сталин не мог и не умел уделять внимание жене. После ее смерти сказал:
— Я был плохим мужем, мне некогда было водить ее в кино.
Но дело было не в этом. Сталин был резким, грубым и невнимательным человеком. А Надежда, младший ребенок, привыкла к заботе и ласкам. Этого в браке ей не хватало.
Говорят, что Надежда Аллилуева была больным человеком, страдала от депрессии, жаловалась на постоянные головные боли, приступы тоски и оказалась неудачным партнером для Сталина, который в свободное время жаждал развлечений в большой компании. Вроде бы тоска, снедавшая Надежду, подталкивала ее к мысли о самоубийстве. Она ездила в Германию лечиться. Советская элита доверяла немецким врачам. Она не давала воли своим чувствам, не жаловалась, не любила признаваться, что ей плохо, хотя от природы была впечатлительной и ранимой. В последние месяцы часто говорила, что «ей все надоело» и что она хочет уйти от мужа.
Потом Сталин называл ее самоубийство «предательством». Говорил, что она нанесла ему удар в спину. Ведь самоубийца почти всегда желает наказать своего обидчика… В кругу друзей как-то предложил выпить за Надю и горько добавил:
— Как она могла застрелиться? Она искалечила меня.
Кто-то из родственниц осуждающе заметил:
— Как она могла оставить двоих детей!
Сталин прервал ее:
— Что дети, они ее забыли через несколько дней, а меня она искалечила на всю жизнь.
Его дочь Светлана пишет, что в последние годы жизни Сталин вновь и вновь возвращался к этой трагедии, пытаясь понять, почему его жена застрелилась. Он искал виновного, думал, кто же мог внушить ей мысль о самоубийстве. Но он не понимал Надежду — ни тогда, когда она была с ним, ни тем более после ее смерти.
Светлана полагает, что если бы мать осталась жива, то ничего хорошего ее не ждало:
«Рано или поздно она бы оказалась среди противников отца. Невозможно представить себе, чтобы она молчала, видя, как гибнут лучшие старые друзья… Она бы не пережила этого никогда».
Сталин уничтожил почти всех своих родственников. Посадил жен Молотова и Калинина. И его собственная жена вполне могла бы отправиться в Сибирь. А может быть, ее влияние как-то сдерживало бы Сталина? И если бы не тот ноябрьский выстрел в Кремле, его старость не была бы такой мрачной и пагубной для страны…
После смерти жены Сталин сильно изменился.
Светлана Аллилуева: «Смерть мамы страшно ударила его, опустошила, унесла у него веру в людей и в друзей… И он ожесточился».
Мрачные черты характера постепенно брали верх. Сталин боялся оставаться один, больше пил, просиживал за обеденным столом по три-четыре часа, пока алкоголь не отуманивал мозг. И не отпускал сотрапезников. Сталин несколько раз предлагал Микояну ночевать у него на даче. Потом у него оставался на ночь Сванидзе, брат его первой жены. Со временем Сталин, видимо, привык к одиночеству. А сначала было невмоготу.
Между Сталиным и Ворошиловым в двадцатые годы сложились отношения, которые можно назвать дружескими. Если бы, конечно, Сталин умел и хотел дружить…
В марте 1929 года нарком по военным и морским делам Климент Ефремович Ворошилов выступал в Ленинграде на областной партийной конференции, где говорил и о «правом уклоне», и о международном положении. На ближайшем заседании политбюро Сталин написал Ворошилову шутливую записку: