Иногда Спайдер, в своем стремлении запечатлеть в мозгу все достоинства магазинов чуть ли не пробовавший на зуб краску со стены, натыкался на Вэлентайн, которая деловито изучала магазинные вешалки, чтобы выяснить, что в прошлом сезоне не продалось, внимательно рассматривала каждую вещь из новых поставок, доводя продавщиц до мысли об убийстве, «зарисовывала» модель и в конце концов извиняющимся тоном сообщала, что не увлеклась этой вещью настолько, чтобы купить ее. Спайдер, одетый в новый костюм прекрасного покроя, спешно, приобретенный перед отъездом из Нью-Йорка, изображал потенциального покупателя, делая вид, что ищет подарок для матери или одной из сестер, слонялся туда-сюда, прислушивался к разговорам и вступал в беседы с ничего не подозревавшими хозяевами магазинов, покупателями и продавцами. Вместе и порознь они обследовали все небольшие лавочки и такие крупные магазины, как «Дорсо», «Джорджо», «Амелия Грей», «Джеке», «Мэтьюз», «Райт Бэнк Клодинг Компани», «Камали», «Алан Остин», «Диналло», «Тед Лапидус», «Мистер Гай», «Теодор», «Куреж», «Поло», «Чарльз Гэллей», «Ганн-Трижер», «Гермес», «Эдварде — Лоуэлл» и «Гуччи».
За две недели для Спайдера устроили восемь вечеров, пышных и веселых, несмотря на поспешность, с которой их организовали.
В детстве девочки Эллиот всегда чувствовали, что любви Спайдера хватает на всех и за нее не нужно бороться, однако теперь, став взрослыми, они обнаружили, что соперничают друг с другом за право пригласить к себе легендарного брата, о котором их подруги столько слышали, но почти не видели. Ни одна из них ни на миг не поверила, что Вэлентайн всего лишь деловой партнер Спайдера: кого она хочет обмануть, эта француженка? Так сексуальна, так искрометна! Поэтому все были с ней чрезвычайно, чрезмерно вежливы. А Вэлентайн, когда у нее находилось время подумать, отмечала, что с дамами семьи Эллиот очень трудно быть в дружбе: у них у всех мысли только об одном. Правда, эта их особенность с лихвой окупалась их крайней любезностью, как будто Вэл приехала для того, чтобы похитить величайшее сокровище каждой из сестер, но те не. теряют благовоспитанности. Именно вечера и вечеринки более чем что-либо другое за две изнурительные недели дали Вэлентайн возможность увидеть, как одеваются в торжественных случаях состоятельные женщины от Сан-Франциско до Сан-Диего. Каждый день звонил Джош, но у нее и в самом деле не находилось для него времени, пока не закончился этот марафон. Вэлентайн скучала по нему, но не могла себе позволить в такие решающие, безумно загруженные дни тратить силы на эмоции.
За две недели, отпущенные Вэлентайн и Спайдеру, Билли несколько раз наведывалась в «Магазин грез», приходя в бешенство при виде вешалок с выставленной на продажу одеждой. Они были противны ей до мозга костей, хотя она знала, что так и должно быть. Только необходимость не терять лицо удерживала ее от того, чтобы удалить из поля зрения все товары и отправить их в Армию спасения, ибо она хорошо представляла, с какой скоростью распространится весть о ее проделке. Она с трудом сдерживала желание поговорить решительно и в последний раз с двумя самозванцами и покончить со всей затеей.
Когда настал день, Билли приняла их, восседая за столом, словно отгородившись каменной стеной. Она смотрела на Вэлентайн и Спайдера с безразличием наемного палача. К этому времени она почти убедила себя, что во всех незадачах магазина виноваты только эти двое.
Спайдер вальяжно прислонился к стене, великолепный и беспечный, в костюме из легкой шотландки, одном из нескольких лучших его костюмов, купленных в «Данхилл Тейлорз». Билли с мрачным удовольствием подметила, что, несмотря на вольную позу, он серьезен и озабочен. Вэлентайн присела на стул, явно ожидая, что Спайдер заговорит первый. Билли отметила, что девушка выглядит изможденной, почти ошалевшей от усталости.
— Выкладывайте, Спайдер, — сказала Билли ровным, скучающим тоном. Всем своим видом, даже позой она выражала полное отсутствие интереса.
— У меня хорошие новости.
— Так порадуйте меня.
— Чтобы стать лучшим магазином в Беверли-Хиллз, вам нужно обойти всего одного конкурента, и для этого у вас есть только один путь.
— Это чушь. Выражайтесь яснее, Спайдер. Мы, кажется, договорились, что дрыгоножество окончено.
— Ваш конкурент — это «Магазин грез». — Он поднял руку, предупреждая ее возглас, вперил в нее взгляд, и она умолкла, в сердитом изумлении приподняв темные брови. — Я могу разъяснить. Ваш конкурент — это ваша собственная мечта о магазине, о том, каким вы хотите его видеть, о магазине, которого, по вашему убеждению, ждет Южная Калифорния. Вы не правы, Билли. Вы ошиблись примерно на шесть тысяч километров. Я понимаю вашу мечту; она неизбежно продиктована вашим личным вкусом, но она так же несбыточна, как попытка построить Малый Трианон на месте Голливудского музея восковых фигур. Не все приживается на чужой почве. Можно продавать кока-колу и в Африке, по центру Абу-Даби может разъезжать не меньше «Мерседесов», чем по Беверли-Хиллз, но «Диор» бывает только один, и стоит он на авеню Монтеня, и там ему и место. Откажитесь от мечты о «Диоре», Билли, или купите билет в Париж. Здесь другой свет, другая погода, другая цивилизация, другие покупатели с другими запросами, сам подход к покупке платья здесь совершенно иной. Здесь только вы понимаете, какое серьезное дело — купить себе наряд, какое это трудное решение.
Билли была так потрясена, не столько смыслом услышанного, сколько его манерой говорить, что даже не попыталась ответить.
— Взгляните на факты. Магазины Беверли-Хиллз в роскоши и богатстве выбора не уступают лучшим магазинам Нью-Йорка. Их не так много, но и населения здесь меньше. Этих магазинов, очевидно, не было бы и не становилось бы все больше день ото дня, если бы их не поддерживали покупатели. Но в «Магазин грез» они не идут. Почему? Потому что он не срабатывает.
— Не срабатывает? — сверкнула глазами Билли. — Он элегантнее и удобнее любого магазина в мире, включая Париж. Я уверена.
— Он не срабатывает как развлечение!
И Вэлентайн, и Билли уставились на Спайдера, а он продолжал:
— Покупки стали формой развлечения, Билли, нравится вам это или нет. Визит в «Магазин грез» не забавляет, а покупатели ждут от магазинов развлечения. Можно пойти дальше и назвать эту концепцию торговли «Диснейленд».
— Диснейленд! — неприязненно произнесла Билли, с ужасом отталкивая эту мысль.
— Да, Диснейленд. Покупки как путешествие, покупки как смех. Деньги платятся те же, это очевидно, но если перед покупательницей, здешней, или из Санта-Барбары, или туристкой из-за границы, встанет выбор, что она предпочтет? Заходя в «Магазин грез», вы попадаете в обширное помещение, богато расцвеченное двадцатью пятью самыми неуловимыми оттенками серого, тут и там позолоченные кресла, кругом все так шикарно, почтенные высокомерные продавщицы держатся так, словно скорее заговорят по-французски, чем по-английски. А войдя в «Джорджо», вы видите суетливую веселую толпу, люди сидят в баре, играют в бильярд, продавщицы в нарядных шляпках смотрят на вас так приветливо, словно надеются, что вы забежали рассказать интересную сплетню, и все горят желанием дать вам почувствовать себя привлекательной и любимой.