Восемнадцать лет, размышляла она, — это отправная точка, порог, с которого она шагнет в будущее, возраст, когда ее никто не сможет больше назвать ребенком. Этот волшебный день наконец настал, и чтобы довершить его совершенство, приедет Тесса.
Мэгги стремительно сбежала по лестнице. Она первой явилась завтракать.
— Ежегодное поздравление уже ждет тебя, — улыбнулась ей Элизабет. — Твои крестные родители из Калифорнии никогда о тебе не забывают, правда? Они всегда присылают открытки и к Рождеству, и на Пасху, и на день рождения. Но на этот раз, похоже, они прислали тебе письмо. Вдруг там добрые советы? Видишь ли, именно для этого и существуют крестные родители, даже если ты наполовину язычница.
Мэгги разорвала конверт. Письмо было от Брайана Келли, но внутри лежал еще один запечатанный конверт, адресованный лично ей. Мэгги взяла письма и отправилась в пустую столовую, чтобы их прочесть.
«Моя дорогая крестница!
Как ты знаешь, твой отец Шандор Хорват был одним из моих самых близких друзей. Я высоко ценю ту честь, которую он мне оказал, попросив стать твоим крестным отцом. Правда, ты так недолго прожила рядом с нами, что нам с Хелен не повезло и мы не успели тебя избаловать. Когда тебе исполнилось пять лет, твой отец оставил мне это письмо с просьбой отдать его тебе в день твоего восемнадцатилетия, если его уже не будет с нами. Я все гадал потом, неужели у него было предчувствие близкой смерти? Я хранил письмо в банковском сейфе все тринадцать лет, что прошли после трагической гибели твоих родителей. К сожалению, я живу слишком далеко от тебя, чтобы иметь возможность передать его лично.
Дорогая Мэгги, наслаждайся этим великолепным днем и помни, что мы с Хелен желаем тебе счастья и всего самого лучшего. Пусть об этом дне у тебя сохранится множество радостных воспоминаний. Когда ты в следующий раз приедешь в Калифорнию, мы были бы рады видеть тебя у нас. Ты теперь, должно быть, уже совсем взрослая.
С любовью,
Брайан и Хелен».
Мэгги почтительно повертела в руках второй конверт. Он чуть пожелтел по углам, но был очень хорошо запечатан и адресован мисс Мэри Маргарет Хорват. Этот аккуратный, красивый, округлый почерк она никогда раньше не видела.
«Мэри Маргарет, — подумала она, — Мэри Маргарет. Даже в мыслях отец называл меня полным именем. Как странно, что я этого не помню. Мне казалось, что я всегда звалась Мэгги. Возможно, если бы он остался в живых, он бы называл меня Мэри Маргарет и вся моя жизнь сложилась бы иначе».
Девушка держала письмо в руках, поворачивая и так, и эдак, откладывая тот момент, когда его придется открыть. Письмо ее отца, написанное тринадцать лет назад, было слишком важным, чтобы читать его здесь. Мэгги поднялась в свою комнату, где не могли внезапно появиться ни Тайлер, ни Мэдисон.
Она села за стол и стала очень осторожно вскрывать конверт старым ножом для бумаг, который Барни стащил для нее в летнем лагере. Бумага, на которой было написано письмо, оказалась очень плотной, сгибы никак не хотели расправляться, но каллиграфический почерк оказалось читать очень легко.
«Моя любимая Мэри Маргарет!
Я молюсь о том, чтобы ты никогда не получила этого письма. Мне пятьдесят четыре года и, если будет на то воля всемилостивейшего господа нашего, то через тринадцать лет в день твоего рождения я буду еще жив. Но нам не дано предугадать будущее, поэтому я решил, что ты обязательно должна узнать правду о своем рождении, когда, как я надеюсь, ты достигнешь возраста понимания и сострадания. Если я смогу, то сам расскажу тебе, обо всем, когда тебе исполнится восемнадцать.
Я глубоко верю в бога и в нашу святую церковь. Ты осквернена, не по своей воле, грехом лжи. Мы лгали тебе. Я Шандор Хорват, моя жена Агнес Хорват и моя дочь Тереза Хорват. Для истинного католика есть только один путь очиститься. Он должен покаяться и получить отпущение. Моя дочь Тереза Хорват исповедовалась лишь в малой части этого греха и получила прощение.
Но моя жена продолжала грешить, и за это в ответе не только она, но и я. Агнес продолжает грешить, полагая, что может спасти твою душу без помощи господа. Мы оба нарушаем восьмую заповедь: «Не лжесвидетельствуй против соседа твоего», то есть не причиняй ложью своей вред другому. В глазах церкви лжесвидетельство является смертным грехом. Я уверен, что мы потеряли право на милосердие божье и не можем надеяться на вечную жизнь.
Я обсуждал это с моим исповедником отцом Винсентом. Так как тебе еще только пять лет, он посоветовал мне очистить тебя от этого греха, когда тебе исполнится восемнадцать и ты станешь достаточно взрослой, чтобы все понять. Отец Винсент не может отпустить мне грех, раз мы продолжаем жить во лжи, но и сказать тебе правду мы тоже не можем. Это повредило бы нашей дочери Терезе.
Мэри Маргарет, твоя сестра Тереза на самом деле твоя мать. Она родила тебя, когда ей было всего четырнадцать лет. Мы не знаем, кто стал твоим отцом. Твоя бабушка Агнес и я решили вырастить тебя как нашу собственную дочь. Мы сделали это по многим причинам. Во-первых, нам хотелось оградить Терезу от позора рождения незаконнорожденного ребенка. Во-вторых, твоя бабушка хотела скрыть этот позор от своей семьи, а я просто хотел еще одного ребенка. Ради этого мы переехали жить в Калифорнию. Здесь все считают тебя нашей дочерью, а не внучкой.
Твоей матери сейчас двадцать лет. Публика знает ее как Тессу Кент. Она собирается уехать в Шотландию на съемки фильма. Она стала кинозвездой в шестнадцать лет, когда тебе исполнилось только два года. Я не знаю, когда она намерена рассказать тебе правду, но я каждый вечер молюсь, чтобы это произошло как можно быстрее. Как только Тереза расскажет тебе правду, я уничтожу это письмо. А до этого дня твоя мать Тереза и твои любящие бабушка и дедушка обречены жить во лжи, лишая тебя настоящей матери.
Ты очень хорошая, ласковая, воспитанная девочка, Мэри Маргарет. Ты подарила мне огромное счастье, но я никогда не считал, что это счастье принадлежит мне по праву. Я благословляю тебя каждый день моей жизни. Прости меня, если можешь.
Твой дедушка
Шандор Хорват».
Читая письмо, Мэгги машинально встала из-за стола, перешла в ванную комнату и заперлась там. Она дважды прочитала письмо, потом прочитала его в третий раз, пытаясь справиться с шоком. Она все поняла сразу, но не позволила себе осознать написанное. Читая письмо деда снова и снова, Мэгги старалась разобраться в запутанной истории, словно это могло что-то изменить. Она прочитала письмо в последний раз, и наконец его содержание обрушилось на нее, беззащитную и растерянную.
Строчки письма породили в ее теле странное ощущение пустоты и боли, ей стало трудно дышать. В горле застрял комок, словно она неловко сглотнула.
Мэгги переполняло желание убежать, спрятаться, исчезнуть из этого мира, где царят ложь, предательство и тайны. Они опутывают ее со дня ее появления на свет. Она почувствовала себя уничтоженной, раздавленной, лишенной индивидуальности, голой, осмеянной. Ей не за что было ухватиться в этой жизни. Нежеланное ничтожество, нежеланное, нежеланное. У нее нет никаких прав, нет собственного дома. Она просто ошибка природы. Она грех, в котором надо признаться, выброшенная игрушка, позор семьи, вещь, которую надо спрятать и никому никогда не показывать.