– Откуда мне-то знать?
– А откуда знают другие? – парировал главный философ. – Представьте себе такую картинку, просыпается кто-нибудь утром и говорит: «Эй, какая классная идея меня посетила! Можно превращать людей в зомби, а все, что для этого нужно, – это печень редкой рыбы и огрызок некоего корешка. Главное теперь – найти правильное сочетание. Видите очередь у моей хижины? Вот сколько желающих. Ну, за работу. Номер девяносто четыре, печень рыбы-полосатки и маньячный корень… не работает. Номер девяносто пять, печень рыбы-шаробум и корешок дум-дум… нет, тоже не работает. Номер девяносто шесть…»
– Ты что несешь? – спросил аркканцлер.
– Я просто хотел отметить маловероятность…
– Заткнись, а? – беззлобно приказал аркканцлер. – Мне кажется… лично мне кажется, что смерть – это явление непреходящее, все согласны? Смерть должен случаться. В этом и заключается смысл жизни. Сначала ты живешь, затем – умираешь. Смерть не может перестать случаться.
– Но Сдумса Смерть почему-то проигнорировал, – напомнил декан.
– Да, смерть – есть, – не обращая на него внимания, продолжал Чудакулли. – Все когда-нибудь умирают. Даже овощи.
– Сомневаюсь, чтобы Смерть когда-нибудь наведывался к картофелине, – неуверенно произнес декан.
– Смерть посещает всех, – твердо заявил аркканцлер.
Волшебники с умным видом закивали.
– Знаете, – чуть погодя высказался главный философ. – Я когда-то читал, что каждый атом в наших телах меняется каждые семь лет. Новые атомы присоединяются, старые отваливаются. Это происходит постоянно. Правда здорово?
Главный философ умел поспособствовать разговору – так густая патока помогает шестеренкам крутиться.
– Да? – помимо собственной воли заинтересовался Чудакулли. – А что происходит со старыми атомами?
– Понятия не имею. Наверное, порхают где-то, пока не присоединятся к кому-нибудь еще.
Аркканцлер выглядел оскорбленным:
– Что? К волшебникам они тоже присоединяются?
– Конечно. К любому человеку. Это и есть чудо мироздания.
– Да? А по-моему, это просто плохая гигиена, – заявил аркканцлер. – И что, ничего не изменишь?
– Вряд ли, – с сомнением произнес главный философ. – Не думаю, что стоит изменять порядки мироздания.
– Но это означает, что все мы, все вещи вокруг не являются целыми, они состоят из чего-то еще, – заметил Чудакулли.
– Да, это и есть самое удивительное.
– Просто ужасно. Отвратительно, – твердо возразил Чудакулли. – Тем не менее я хотел сказать… О чем я хотел сказать? – Он замолчал, пытаясь вспомнить ход беседы. – Да, нельзя отменить смерть, вот что я хотел сказать. Смерть не может умереть. Это тоже самое, что просить скорпиона ужалить самого себя.
– Кстати говоря, – вмешался главный философ, у которого на все был готовый ответ. – Скорпиона можно-таки заставить…
– Заткнись, – велел аркканцлер.
– Но мы ведь не можем допустить, чтобы по городу шлялся воскресший из мертвых волшебник! – воскликнул декан. – Кто знает, что придет ему в голову? Мы должны… обязаны остановить его. Для его же блага.
– Это правильно, – кивнул Чудакулли. – Для его же блага. И особых трудностей я здесь не вижу. Существуют сотни способов справиться со всякими там умертвиями.
– Чеснок, – решительно произнес главный философ. – Мертвецы не переносят чеснок.
– И я их понимаю, – сказал декан. – Сам это дерьмо терпеть не могу.
– Мертвец! И он тоже! Мы все мертвы! – мигом завопил казначей, тыкая в декана пальцем.
Никто не обратил на казначея ни малейшего внимания.
– Кроме того, есть определенные святыни, – продолжал главный философ. – Обычный умертвий, только взглянув на них, тут же обращается в прах. Кроме того, воскресшие мертвецы не выносят солнечного света. В крайнем случае можно попробовать похоронить его на перекрестке. Это никогда не подводило. А еще в мертвецов, заведших привычку шататься среди живых, вбивают кол, чтобы они больше не поднимались.
– На всякий случай стоит смазать этот кол чесноком, – добавил казначей.
– М-м, да, верно. Это не помешает, – неохотно согласился главный философ.
– А вот хороший кусок мяса никогда не следует натирать чесноком, – заметил декан. – Достаточно немного масла и специй.
– Красный перец тоже хорош, – радостно присоединился к беседе профессор современного руносложения.
– Заткнитесь, а? – велел аркканцлер.
Плюх.
Петли шкафа наконец не выдержали, и содержимое вывалилось на пол.
Сержант Колон из Городской Стражи Анк-Морпорка нес ответственное дежурство. Он охранял Бронзовый мост, связывающий Анк и Морпорк. Охранял, чтобы мост не украли. Когда речь шла о предотвращении преступления, сержант Колон предпочитал мыслить масштабно.
Некоторые граждане Анк-Морпорка считают, что настоящий городской страж, охраняющий и защищающий закон, должен прежде всего патрулировать улицы и переулки, работать с информаторами, преследовать преступников и тому подобное.
Однако сержант Колон не был сторонником подобного рода мнений. Наоборот, в ответ на подобные слова он поспешил бы заявить, что пробовать снизить уровень преступности в Анк-Морпорке – это все равно что пытаться понизить уровень содержания соли в морской воде. Любой страж закона, попытавшийся выступить против анк-морпоркской преступности, рисковал нарваться на следующую реакцию со стороны окружающих: «Эй, послушайте-ка, а этот труп, который валяется в канаве, – это же старина сержант Колон!» Нет, идущий в ногу со временем, предприимчивый и умный страж порядка должен действовать вовсе не столь прямолинейно. Он должен на шаг опережать преступника. Вот если кто-нибудь вдруг надумает украсть Медный мост, сержант Колон немедля схватит вора на месте преступления.
Кроме того, место дежурства было тихим, защищенным от ветра, здесь можно было спокойно покурить, и никакого рода неприятности сюда не заглядывали.
Упершись локтями в парапет, сержант Колон неспешно размышлял о Жизни.
Из тумана появилась фигура. Сержант Колон заметил на ее голове знакомую остроконечную шляпу волшебника.
– Добрый вечер, офицер, – проскрипел волшебник.
– Доброе утро, ваша честь.
– Слушай, ты мне не пособишь забраться на этот парапет?
Сержант Колон замешкался. Но вновь прибывший и в самом деле был волшебником. Отказывая в помощи волшебнику, тоже можно нарваться на серьезные неприятности.
– Проверяешь новый способ волшебства, ваша честь? – дружелюбно осведомился сержант, помогая щуплому, но неожиданно тяжелому старичку залезть на крошащиеся камни.
– Нет.
Ветром Сдумс шагнул с моста. Внизу что-то хищно чавкнуло [4] .