– Я нашла свой путь, – заключила она, положив вилку на тарелку. Так вот о чем было ее странное сообщение на автоответчике. – Я нашла свой путь, – повторила она. – Он именно в этом. По крайней мере, для меня. Ты не хочешь спросить, кто отец?
– Нет, – ответила я. – Совершенно не хочу. Потому что это не мое дело. М-м… а я его знаю?
– Нет, – ответила она со смешком. – Даже я его не знаю.
Дело становилось все более и более запутанным.
– Он был моим гидом, – пояснила она. – Когда я ездила в отпуск в Раджастан, в августе. Хорошо образованный молодой парень из Англии, работает в туристической компании, сопровождает туристов по дворцам Моголов. Мы жили в «Лейк-Пэлэс» в Удайпуре, и однажды ночью… в общем, это было очень романтично.
– Понимаю, – сказала я. – Там провел медовый месяц Уильям Хейг. Ты сказала ему? Я имею в виду не Уильяма Хейга, – добавила я. – Я имею в виду твоему… твоему… ну, в общем, отцу. То есть не твоему отцу, хотя ты, возможно, уже сказала своему отцу. Я имею в виду – этому парню. Отцу твоего ребенка.
– Нет. Не сказала.
– Почему?
– Потому что ему всего двадцать два. Черт побери.
– И он собирается получать в Оксфорде степень доктора по индийской архитектуре. Как я могла возложить на него такую ответственность, когда он только приступил к диссертации?
– Но, может быть, он хотел бы знать, – заметила я.
– Очень в этом сомневаюсь, – сказала она. – И будет лучше, если он не узнает. Ничего хорошего из этого не выйдет. Мы даже не были знакомы как следует и никогда больше не встретимся. Это произошло, знаешь, под влиянием момента. В любом случае родить ребенка – это мой выбор. Не его. Я хочу сказать, мужчина ведь не обязан нести ответственность за ребенка, если он его не хотел, не так ли?
– Ты сделала это специально? – спросила я.
– Нет, – ответила она задумчиво. – Но я не предпринимала никаких мер, чтобы этого избежать.
– И он, похоже, тоже.
– Да. Но он очень молод. И немного глуп. И поверил мне, когда я сказала, что ему не о чем беспокоиться.
– А. Да. Я понимаю.
– В любом случае его родители – очень состоятельные люди и очень подвержены предрассудкам, если верить его словам. Думаю, они были бы в шоке. И мои тоже.
– Твои?
– Да. В полном шоке. Они вообще не могут принять этого, хотя, я надеюсь, успокоятся, когда увидят ребенка.
– Но ты говорила, что твои родители будут только рады, если ты родишь. Ты говорила, что они только и делают, что твердят тебе, как они хотят внуков.
– Ну да, – сказала она. – Но не таким образом. Я боюсь, что эта новость свалилась на них как снег на голову.
– Но тебе уже тридцать восемь.
– Да. Но для них я все еще маленькая девочка, – пояснила она. – К тому же я у них единственная дочь. Поэтому, естественно, они разочарованы тем, что я не справляю пышную свадьбу, как они мечтали, с идеальным зятем, которого они сами придумали. В общем, – продолжала она, – они совершенно не в восторге и вообще ничего не хотят знать. Поэтому я тебе и рассказываю, Тиффани.
– Очень приятно, что ты мне так доверяешь, – ответила я, доставая шоколадное мороженое. – Я обещаю, что не пророню ни слова.
– Нет, нет, не стоит беспокоиться. Я совершенно не хочу, чтобы ты скрывала то, что знаешь. Я хочу кое о чем тебя попросить.
– Да?
– Об одном одолжении.
– Да. Чем смогу помогу.
– Это серьезное одолжение.
– Выкладывай, – сказала я, закрывая дверцу морозилки.
– Это очень серьезное одолжение.
– Салли, я не против. Ты же знаешь, я сделаю все, чтобы тебе помочь.
– Ты поможешь мне при родах?
– ЧТО?
– Я хотела бы, чтобы ты была со мной, когда я буду рожать.
– Э-э. Ну… у меня вообще-то слабый желудок, понимаешь…
– …и я хотела попросить тебя, чтобы ты ходила со мной на дородовые курсы.
– Не думаю, что от меня будет много проку.
– Видишь ли, мне нужна моральная поддержка…
– …это просто не моя стихия, Салли.
– …раз уж у меня нет мужа. Господи боже мой!
– …и ты единственный человек, которого я могу об этом попросить.
Черт. Ну ладно. Лесть творит чудеса, не правда ли? Но, честно говоря, я была несколько удивлена, потому что хотя мы с Салли и дружим, но я не сказала бы, что мы такие уж закадычные подруги. Однако она выбрала именно меня. Меня! Поразительно.
– Хорошо, конечно, я помогу тебе, – сказала я.
– Спасибо, Тиффани! Ты молодчина!
И вот этим утром меня пробрало думать на эту тему. Дети. Раз уж Судьба подкинула мне такие карты, не сыграть ли и мне в эту игру? Но некоторые женщины – они с самого начала нацелены стать одинокими матерями. Отчаянно нацелены. Они устраивают единственную ночь любви или обращаются в банк спермы. Но это всегда казалось мне очень рискованным делом, ведь никогда не знаешь, что тебе достанется. Было бы замечательно, если бы можно было прийти и сказать: «Мне нужен ребенок от Пирса Броснана, пожалуйста, а если такой спермы нет, то хотя бы от Кевина Костнера или, на худой конец, от Билла Гейтса». Но ведь все не так. Это может быть какой-нибудь уродливый золотушный студент с криминальными наклонностями и генетической предрасположенностью к плоскостопию. Нет. Ни в коем случае. Я на это не пойду. По крайней мере, Салли знает, кто отец ребенка. И в мае она станет мамой. Черт.
В общем, я поехала домой после прогулки и, войдя в дом, первым делом обнаружила, что автоответчик весело мне подмигивает. О, как приятно. Сообщение. Правда, не от Довольно Успешного, который, похоже, полностью от меня отказался, а от Манго Брауна.
– Приве-ет, Тиффани, – сказал он, жеманно растягивая слова. Или, может, он выпил лишнего? – Это Манго. Надеюсь, ты в порядке. Я рад нашему знакомству в галерее Оскара Ридза, и я, м-м-м… подумал, не захочешь ли ты прийти ко мне на маленькую вечеринку в пятницу, мой дом в Шепердз-Буш. Всего шесть человек. Надеюсь, ты придешь. Около восьми, ладно? Позвони мне, чтобы я точно знал.
В пятницу вечером я натянула длинный свитер от Николь Фархи, который очень удачно прикрывал зад, и шерстяную мини-юбку, которая выгодно открывала ноги, накинула леопардовое пальто и, надев отороченную мехом шляпку, направилась в Шепердз-Буш. Если честно, тащилась я туда целую вечность. Центральная линия [80] такая медленная. «Пожалуйста, помните об интервалах!» – снова произнес по радио назойливый женский голос. Хорошо-хорошо, я буду помнить об интервалах. Я только и делаю, что помню об интервалах. Пятнадцатиминутный интервал между электричками. Черт, уже восемь часов, а я все еще торчу у Оксфорд-Серкус. Терпеть не могу опаздывать в гости! А еще ненавижу, когда заставляешь себя ждать – и ужин начинается в половине десятого, когда горячее остыло, а десерт законсервировался. Поэтому я всегда стараюсь приезжать вовремя, чтобы никого не подводить. Но на этот раз я точно опоздаю. Черт. К тому же я забыла мобильник. Ну ладно, надеюсь, они догадаются начать без меня. Так будет лучше.