— Интересно, что думают марсиане по поводу моего таланта психолога?
— Хмм. Не знаю. Наверное, спорят, стоит ли Трейси из Тоттенхэма прощать неверного мужа, или задаются вопросом: Винс из Воксхолла — голубой или натурал? Может, у них на Марсе тоже есть колонки экстренной психологической помощи, этакие межгалактические станции!
— Не исключено.
— Ты скучаешь по работе? — спросил Тео, повернувшись ко мне.
— Ни капельки. Мне она больше не нужна. Конец мучениям, — весело добавила я.
— Да, теперь ты — знаменитый репортер «Дейли пост».
— Поправочка. Специальный корреспондент по вопросам защиты животных. — Я подумала о своем нынешнем задании — скандал по поводу жестокого обращения с индейками в рождественские дни. Собственно говоря, за этим мы и приехали в Норфолк. Я должна проникнуть на ферму и провести расследование. На следующей неделе меня ждет аэропорт Хитроу и торговля контрабандными черепахами, потом репортаж о ретривере, наделенном гениальными математическими способностями, — статья будет называться «Звездный пес!» Это не совсем то, что называют «серьезной журналистикой», но мне все равно. Это лучше, чем писать о назойливых соседях и о выпадении волос, и Рики любезно согласился сохранить мою прежнюю зарплату. Как бы то ни было, теперь у меня другие приоритеты. Мои взгляды изменились. Кардинально.
— Сколько времени, Тео?
— Пол-одиннадцатого. Что, опять проголодалась?
— Ага. Ты захватил сэндвичи?
Он перегнулся через меня и взял пластиковый пакет.
— С анчоусами и клубничным джемом?
— Нет, спасибо.
— С беконом и мармеладом?
— Ну уж нет.
— С копченым лососем и бананом?
— Не-а.
— С абрикосом и овощной пастой?
Вот это мне по вкусу.
— Давай сюда. — Он протянул мне сэндвич, и я откусила большой кусок. — Ням-ням.
— Как думаешь, это обжорство долго продлится?
— Понятия не имею.
— Жду не дождусь, когда тебе снова захочется питаться нормальной едой, той, которую я готовлю.
— Сэндвичи меня вполне устраивают.
— Как ты себя чувствуешь, Роуз?
— Отлично, — весело проговорила я. — Просто замечательно. Иногда учащается сердцебиение и как-то странно запястья болят. Но медсестра сказала, что на сроке в тринадцать недель это обычное дело. Спасибо, дорогой, это было умопомрачительно вкусно. — Я откинулась на спину и принялась изучать небосвод. — Надо придумать имена, как ты думаешь? — спросила я.
— Это еще зачем?
— Надо, Тео. Время пролетит, не успеешь оглянуться.
— Может, Поллукс? Кастор и Поллукс, небесные близнецы. Как тебе это?
— Слишком эксцентрично, к тому же, может, это и не мальчики.
— Точно. Тогда Калипсо и Ганимед.
— Хмм. Ничего. Но что, если родятся две девочки?
— Тельма и Луиза? Белла и Беа?
— Рейчел и Анна, — медленно вымолвила я. — В честь наших матерей.
— Рейчел и Анна. Очень красиво. Надеюсь, они хорошо перенесут долгий перелет до Австралии.
— Доктор сказал, что все будет в порядке. Надо ехать, пока я не раздулась как бегемот. Три недели на Зеленой Земле, — счастливо вздохнув, произнесла я. — Это будет здорово. Я познакомлюсь со своей семьей. Ты соберешь материал для серии радиопрограмм.
— Да, я смогу понаблюдать за небом Южного полушария. Жду не дождусь, когда наконец попаду в обсерваторию Нового Южного Уэльса. У нас так много всего впереди.
— Да, — ответила я, — впереди — целая жизнь.
Внезапно он поднялся на ноги.
— Кажется, начался прилив. Может, прогуляемся вдоль моря, Роуз? Маленькая прогулка под полуночным небом. Хочешь взлететь к звездам?
Я протянула руку, и Тео помог мне встать на ноги.
— Да, — ответила я. — Хочу.