– О да! Это действительно его квартира.
– Так что я приехала прямо к тебе, Минти. Мне нужно где-то остановиться. Ничего, если я поживу у тебя немного?
– М-м-м... конечно.
– Спасибо, Минт. – Ее истерика прекратилась. – Боже, как у тебя чисто!
Я всегда удивлялась, почему Эмбер до сих пор не купила квартиру. Ей давно стоило это сделать. И деньги у нее есть. У нас обеих полно наличных. Понимаете, наша бабушка денег не считала. Книги принесли ей состояние, и после ее смерти каждому из внуков досталось по восемьдесят тысяч. Роберт на эти деньги обосновался в Австралии; я купила квартиру. Но Эмбер с умом вложила свою долю, чтобы жить на проценты, не работать и свободно делать писательскую карьеру. Она, как и бабушка, строчит романы. По одному в год. И хотя кузине всего тридцать три, у нее уже вышло восемь книг. Бабушка ваяла романтическую прозу, но писания Эмбер не укладываются в рамки тривиальных жанров. Ее последний роман «Общественная польза» – что-то вроде политического детектива. Книга вышла шесть недель назад, но не думаю, что она продается бойко. Эмбер уже наполовину закончила девятый роман – его выпустят в следующем июне. Это любовная история, действие которой разворачивается на скотобойне. До того как Эмбер поселилась у Чарли, она снимала квартиру, поэтому сейчас ей понадобилось временное пристанище.
У меня места хватит, квартира довольно просторная. В любом случае, я ни за что бы не отказала Эмбер. Она мне двоюродная сестра, но все равно, что родная, потому что наши матери – близнецы. Правда, по виду не скажешь, что мы сестры. Эмбер – сексуальная штучка и потрясающая красавица: копна медово-золотых волос, огромные светло-зеленые глаза, высокие скулы, точеный подбородок. Стройная, как я, но намного выше ростом. В ней целых шесть футов один дюйм. Ей нравится быть высокой. Она этим горда – никогда не горбится, не сутулится. Эмбер очень независимая. И очень умная. В своем роде. Кроме того, она хорошо начитанна, в разговорах так и сыплет цитатами из Теккерея, доктора Джонсона, Уильяма Хэзлитта. «Как сказал Бальзак...» Время от времени она пишет рецензии на книги. Огромных гонораров это не приносит, но позволяет поддерживать контакты с издательскими кругами. Тем, что Доминик называет литературным бизнесом.
Я поселила Эмбер в свободной комнате – маловата, но в качестве временного пристанища сойдет. Там же устроился Педро. Они с Эмбер неразлучны. Эта птица способна святого довести до белого каления, но я ее люблю. Педро напоминает мне о бабушке. Не только потому, что долго жил с ней. Попугай говорит в точности как она. «О, супер, дорогая!» – любит повторять он. А еще: «Не может быть! Да ты что!» – возмущенным тоном. «Ничего себе!» – вопит он иногда, точь-в-точь как комик Терри Томас. Или: «Вот умора!» – бабушка всегда так говорила. Педро перенял и ее каркающий смех. Один к одному. Поразительно! Так, похоже, что я иногда забываюсь и спрашиваю: «Что смешного, бабуля?», хотя она умерла шесть лет назад. Стоит зазвонить телефону, как Педро вопит: «Алло», потом спрашивает: «Как поживаете?» – и бессвязно продолжает: «Да... да... да...» Он разговаривает сам с собой по телефону, свистит, издает скрипучие звуки. Но больше всего мне действует на нервы его манера лаять, когда трезвонят в дверь. Он заливается визгливым тявканьем, которому научился у бабушкиного йоркширского терьера Одри. Педро – амазонский попугай, чуть больше фута длиной, с ярко-зеленым оперением, сине-красным хохолком и пылающей малиновой грудкой, которая видна, лишь когда он расправляет крылья. Бабушка купила его в 1955 году в Колумбии, где собирала материал для романа «Амазонские приключения». В маленьком городке Летисия, на границе с Перу и Бразилией, какой-то тип торговал на рынке молодыми попугаями. Увидев битком набитые птицами клетки, бабушка пришла в такой ужас, что купила Педро и привезла его домой на самолете. В то время он замечательно говорил по-испански, набрался разных слов на рынке. Выкрикивал: «Loros! Hermosos loros! Comprenme a mi!» («Попугайчики! Красивые попугайчики! Покупайте, не проходите мимо!»). И еще: «Page uno, lleve dos!» («Купите одного, второго получите бесплатно!»), «Cuidado que pica!» («Куда лезешь?»), «Cuan-to me dijo? Tan саго!» («Сколько стоит? Да ты что, с ума сошел?»). Сейчас он уже почти все забыл, но, думаю, если поучить, опять заговорит по-испански. Педро любит властные женские голоса – как у Маргарет Тэтчер. Когда она выступала по телевизору, попугай визжал от восторга и хлопал крыльями. Сейчас его любимица – Эстер Рэнтцен [36] . Бабушка не расставалась с Педро почти сорок лет. Когда она умерла, мы думали, попугай не переживет. Но в своем завещании бабуля отписала Педро Эмбер, «амазонского попугая – амазонке». К счастью, птица быстро привыкла к новой хозяйке (обычно попугаи привязываются только к одному человеку). Педро и Эмбер души друг в друге не чаях Ему нравится кататься у нее на плече, теребить ее светлые волосы и слушать, как она читает отрывки из своей новой книги.
Мы с Эмбер всегда были очень близки, и наутро она предложила подвезти меня по благотворительным магазинам Лондона, чтобы избавиться от свадебных подарков. Сказала, что хочет помочь и отвлечься от переживаний. За завтраком на ней лица не было. Видно, всю ночь глаз не сомкнула. Она то и дело пыталась поставить сахар в морозилку.
– Ты уверена, что сможешь вести машину? – усомнилась я.
– Да, я в порядке, – кивнула она в ответ.
«Гав! Гав!» Почту уже принесли. Кто бы это мог быть? За дверью стоял маленький человечек с огромным букетом.
– Мисс Эмбер Дейн? – спросил он, пока я пялилась на охапку роз цвета фламинго.
– Нет, – разуверила я. – Но она дома.
Я подписала квитанцию о доставке и потащила букет в квартиру. На целлофановой обертке красовался ярлык «Флорибунда». Как странно! Зачем это Хелен посылать цветы моей кузине?
– Это от Чарли! – крикнула Эмбер, схватив крошечный белый конвертик. – Это его почерк! Он хочет, чтобы я вернулась. Прошло всего несколько часов, но он уже осознал, что совершил чудовищную ошибку.
Она разорвала конверт и вынула маленькую прямоугольную карточку. Пробежала ее глазами, и взгляд потух.
– Лучше бы он прислал похоронный венок, – горько произнесла она, протягивая мне карточку.
«Мне очень жаль, что все так вышло. Надеюсь, у тебя все будет в порядке, Эмбер, и мы останемся друзьями».
А ведь Доминик даже цветы не прислал, вдруг пришло мне в голову. И не предложил остаться друзьями. Он мне вообще ничего не предложил, кроме моего же барахла, которое запихнул в два пластиковых пакета.
– Не могу даже смотреть на это, – пожаловалась Эмбер, хватая сумку и ключи от машины. – Отвезу их в больницу.
Так что первым делом мы заскочили в бесплатную городскую лечебницу, где оставили цветы в приемной, и только потом отправились по моему списку. Нам пришлось сделать пять ездок: свадебных подарков туча, а машина у Эмбер не резиновая. Зависнув на двойной желтой линии, ее крошечная черная «мини», как мотылек, содрогалась под весом коробок, пока я ныряла в магазины с подарками. Словно леди Баунтифул [37] , я рассыпала из рога изобилия роскошные подношения: хрусталь, электрические чайники, коврики для пикника.