– Не знаю. Может, в половине девятого? Я бы хотела быстро принять ванну.
– Конечно.
Когда мы вернулись в свои комнаты, я набрала джакузи, залезла в него и добавила в воду чуточку пены, после чего нажала на кнопку, чтобы включить гидромассаж. Это оказалось не очень просто, поскольку ванна управлялась с помощью электронной панели с картинками, иллюстрирующими разные функции, но в конце концов я нашла нужную кнопку. Я уже легла на спину, подставляя лопатки целебным фонтанчикам и водоворотам, как вдруг зазвонил мой мобильник.
– Проклятье. – Я закрыла краны и пошлепала в спальню.
– Миранда! – Ну конечно – это мама… – Я по поводу лам.
– Мам, я уже передала Дейзи твою идею насчет девичника. Сейчас она обдумывает это предложение, но, как только решение будет принято, она сразу же свяжется с тобой.
– Нет, я звоню по другому поводу. Я просто хотела поделиться с тобой одной новостью – возможно, мне удастся надолго избавить мальчиков – и себя – от финансовых проблем. Есть тут одна идея, и если она сработает, то мальчики будут трудоустроены на всю неделю и смогут неплохо зарабатывать.
– Что за идея?
И мама рассказала такое, от чего у меня глаза на лоб полезли.
– Мам, это полная чепуха. Честное слово. Да я в жизни о таком не слыхивала! Ну ладно еще девичники с ламами, но вот это просто бред!
– А я считаю, это прекрасная мысль. Более того, твой отец придерживается того же мнения, и… ой, что это за подозрительный шум? – вдруг спросила она.
– А, это джакузи.
– Но у тебя же нет джакузи.
– Знаю, но сейчас я нахожусь в отеле.
– Правда? И где же?
– В Амберли.
– Что? В «Замке Амберли»? Как это мило, дорогая, но почему же ты не сказала – мы ведь могли бы повидаться. Это же недалеко.
– Я… э… – Объяснять мне не хотелось. – Мне нужно было посетить одного клиента, так что… – Я заглянула в ванную. – О… черт…
– Миранда? Миранда?
Целое море блестящей белой пены разливалось по полу. Фонтанчики продолжали бить, а плотный слой пузырьков все поднимался и поднимался, щедро переливаясь через край ванны, как пена в бокале с шампанским. В отчаянии я бросилась искать панель управления, но она скрылась под водой, а когда я наконец нащупала ее, то не могла понять, на какую кнопку нажимать. Струи ревели, пена перехлестывала через борта ванны и со скоростью цунами устремлялась на ковер в спальню.
– Да что за дерьмо?! – Я в панике нажимала панель снова и снова, но джакузи не успокаивалось, продолжая взбивать пену, как сливки для десерта. Я схватила самое большое полотенце, обмоталась им и постучалась к Дэвиду. Через мгновение он открыл мне, завязывая пояс халата.
– Что случилось?
– Джакузи, – выдохнула я. – Я не могу его выключить.
Он вошел в ванную.
– Вот гадство! А где выключатель?
– Там, на той стороне! – закричала я.
Пока Дэвид боролся с электронной панелью, я довольно безуспешно пыталась остановить вторжение пены в спальню.
– Я не вижу, куда нажимать, – у меня ванна другой модели и… о черт, какой кошмар! А…
И вдруг – тишина. Я прижала руку к груди, бурно радуясь спасению.
– Слава богу!
– Боже мой! – воскликнул Дэвид, исследуя растекшуюся по полу блестящую массу. – Какой бардак…
– Я добавила совсем немного пены, – робко сказала я.
– А много и не надо. Ты что, оставила ванну без присмотра?
– Мама позвонила. Извини. Мне так неудобно.
– Ничего.
Дэвид взял другое большое полотенце и начал вытирать пол, а я подошла к ванне и выдернула затычку.
– Извини, – повторила я. – Обычно я знаю, как вести себя в отелях.
Он с улыбкой посмотрел на меня, и мне вдруг стало неловко из-за того, что я в полотенце.
– Это потому, что выключатель электронный, а не механический, – его было сложно выключить, но, бог ты мой… – Он оглядел пенное болото. – Какой бардак…
Внезапно он расхохотался, я тоже засмеялась, и мы стали вытирать пену полотенцами и ковриком для ванной, отжимая их над раковиной. Мы оба смеялись, наши плечи тряслись от хохота, но в какой-то момент мы посмотрели друг на друга и смеяться перестали. Дэвид дотронулся до моего лица. Он притянул меня к себе, его губы впились в мои, и я почувствовала, как он возбужден. Он размотал мое полотенце, и оно скользнуло на пол. Тогда я развязала пояс Дэвида и распахнула его халат, и мы в полузабытьи добрели до кровати и упали на нее. Наши мокрые, покрытые пеной тела сплелись, и вот он уже лежал рядом со мной, лаская мое лицо и грудь, целуя меня, называя меня по имени, еще и еще…
– О Миранда, – простонал он. – Миранда.
И теперь, когда он приподнялся надо мной, я заметила плоские, гладкие шрамы на его бедрах, откуда, как я уже поняла, врачи и брали кожу, чтобы спасти его руки. Я обещала себе, что у нас с Дэвидом не будет этого, пока он не узнает – не узнает – всю правду, но теперь я уже не могла остановить его. И вот он уже изливался в меня, неотрывно глядя мне в глаза и всем телом сотрясаясь от мощного оргазма.
– Миранда. Ми-ран-да, – простонал он.
Я проснулась в воскресенье и сразу же ощутила, что рука Дэвида обнимает меня почти так же крепко, как обруч – бочку. Я повернулась к окну – оно было задернуто плотными портьерами, но солнечный луч нашел между ними лазейку. С одной стороны, я ликовала, с другой – была в отчаянии. Итак, я сделала именно то, чего ни под каким видом не собиралась делать. Но сегодня Дэвид узнает, кто я такая. Похолодев от этой мысли, я посмотрела на спящего и прислушалась к его спокойному, ровному дыханию. Потом его веки шевельнулись, и он открыл глаза.
– Миранда Свит, – с улыбкой сказал он. Он стиснул меня в объятиях так сильно, что я насилу могла дышать. – Ты и вправду сладкая, [49] – промурлыкал он, глядя на меня. – И мне кажется, я тебя люблю. Я еще не совсем в этом уверен, – добавил он, гладя меня по лицу, – так, процентов на девяносто девять.
– Всего лишь на девяносто девять? Он кивнул.
– А вот я на сто двадцать процентов уверена, что полюбила тебя.
– Ну, это невозможно.
– Но любовь не математика, она правилам не подчиняется.
– Это верно.
Рука Дэвида скользнула на мою левую грудь, и выражение его лица изменилось.
– Странно, – тихо сказал он.