— В зеркальной магии ничего дурного нет, — возразила нянюшка. — Я и сама проделывала всякие штуки с зеркалами. С зеркалом можно отлично позабавиться.
— Она пользуется не одним зеркалом, — пояснила госпожа Гоголь.
— Ого!
— А двумя.
— Вон оно что. Это совсем другое дело.
Матушка уставилась на поверхность воды. Из темной глубины на нее уставилось ее собственное лицо.
По крайней мере, она искренне надеялась, что это лицо принадлежит ей.
— Я всю дорогу чувствовала, что она следит за нами, — промолвила матушка Ветровоск. — Только в зеркалах она по-настоящему счастлива. В этих самых зеркалах она как хочет вертит людьми, превращая их в сказки.
Матушка ткнула в отражение палкой.
— И в доме Жалки она тоже за мной следила — как раз перед тем, как пришла Маграт. Думаете, приятно видеть в собственном отражении кого-то другого?
Некоторое время матушка молчала.
— Кстати, а где Маграт?
— Должно быть, феекрестничает, — ответила нянюшка. — Сказала, мол, наша помощь ей не требуется.
Маграт была рассержена. А кроме того, она была напугана, отчего сердилась еще больше. А когда Маграт бывала рассержена, людям приходилось туго.
— Даю тебе честное слово, — пообещала она. — Если не хочешь, можешь не идти на бал.
— Ничего у тебя не получится. Их не остановить, — уныло махнула рукой Элла. — Я-то знаю, как обстоят дела в этом городе.
— Слушай, говорю же тебе, можешь не ходить! — повторила Маграт.
Немного подумав, она спросила:
— А нет ли случайно человека, за которого ты хотела бы выйти замуж?
— Нет. Я мало кого знаю. Когда мне знакомиться-то?
— Хорошо, — кивнула Маграт. — Это все упрощает. Тогда я уведу тебя отсюда и… отведу в какое-нибудь другое место.
— А здесь нет никакого другого места. Я же тебе объясняла. Только болото. Я пробовала раз или два спрятаться там, но за мной всегда посылали кучеров. Нет, они совсем не плохие. Ну, кучера то есть. Просто они запуганы. Все боятся. По-моему, даже сестры и те боятся.
Маграт обвела взглядом тени.
— Боятся чего? — спросила она.
— Говорят, люди бесследно исчезают. Если делают что-нибудь неугодное дюку. С ними что-то происходит. В Орлее все очень вежливы, — поморщилась Элла. — Никто не крадет, не повышает голоса, и все по вечерам, кроме Сытого Вторника, сидят дома. — Она вздохнула. — Вот куда бы я хотела сходить. На карнавал. Только меня всегда оставляют дома. Но я же слышу, как люди на улицах веселятся… Вот какой должна быть Орлея! Чтобы плясали не во дворцах, а на улицах!
Маграт передернуло. Она вдруг почувствовала, как далеко она забрела от дома.
— Возможно, мне понадобится кое-какая помощь, — призналась она.
— У тебя же есть палочка, — сказала Элла.
— Бывают моменты, когда одной палочки недостаточно, — пояснила Маграт. Она встала.
— Но вот что я тебе скажу, — грозно добавила она. — Не нравится мне этот дом. И город этот мне не нравится. Золушка!
— Что?
— Ты не пойдешь на бал. Это я тебе обещаю…
И тут она повернулась.
— Я же предупреждала, — потупившись, пробормотала Элла. — Их даже не слышно.
На верхней ступеньке лестницы, ведущей в кухню, стояла одна из сестер. Ее неподвижный взгляд был устремлен прямо на Маграт.
Говорят, каждый человек немного смахивает на какое-нибудь животное. Должно быть, у Маграт была прямая мысленная связь с неким небольшим пушистым зверьком, потому что она ощутила ужас, который испытывают все маленькие грызуны перед лицом немигающей смерти. Через угрожающий взгляд ей передавались самые разные послания: бесполезность бегства, глупость сопротивления, неотвратимость гибели.
Она знала, что ничего не может поделать. Ноги не слушались ее. Впечатление было такое, будто команды поступали непосредственно через этот взгляд и прямо в ее спинной мозг. Чувство беспомощности было почти умиротворяющим…
— Благословен будь этот дом.
Сестра обернулась куда быстрее, чем это сумел бы проделать обычный человек.
В дверях стояла матушка Ветровоск.
— Вот те на, — прогрохотала она. — Ты погляди!
— Ага, — согласилась нянюшка Ягг, появляясь в дверном проеме за ее спиной. — Я и гляжу.
— Мы просто две старые нищенки, — заявила матушка, проходя в кухню.
— Просим милостыни по домам, — добавила нянюшка Ягг. — И уж конечно, сюда попали совершенно случайно.
Они с двух сторон подхватили Маграт под локти и подняли ее над полом.
Матушка повернулась к Элле.
— А ты, госпожа?
Элла отрицательно покачала головой, отводя глаза.
— Нет, — промолвила она. — Я не могу уйти.
Матушка прищурилась.
— Думаю, это верно, — признала она. — Все мы должны идти своим путем, как считают некоторые, но не я. Гита, пошли!
— Ну, нам пора, — жизнерадостно объявила нянюшка Ягг.
Они развернулись, чтобы уходить. В дверях появилась вторая сестра.
— О боги! — воскликнула нянюшка Ягг. — Я даже и не заметила, как она вошла!
— Мы сейчас просто уйдем, — громко сказала матушка. — Надеюсь, вы, дамы, ничего не имеете против?
Она твердо встретила устремленный на нее взгляд.
В воздухе повисло напряжение.
— Гита, когда я скажу, беги… — шепнула матушка Ветровоск сквозь стиснутые зубы.
— Слышу, слышу, — откликнулась нянюшка.
Матушка пошарила за спиной и нащупала чайничек, в котором Элла недавно заваривала чай. Она взвесила его на ладони, стараясь двигаться медленно и плавно.
— Готова, Гита?
— По твоей команде, Эсме.
— Бежим!
Матушка подбросила чайничек под самый потолок. Головы обеих сестер немедленно повернулись следом за ним.
Нянюшка Ягг тащила за собой спотыкающуюся Маграт. Матушка захлопнула дверь прямо перед носом одной из сестер, которая, разинув рот, бросилась было следом за ними, но чуть припозднилась.
— А девушку мы вам оставляем! — крикнула нянюшка, когда они неслись по дорожке.
— Они сторожат ее, — ответила матушка. — И с ней ничего не случится!
— В жизни не видывала людей с такими зубищами! — покачала головой нянюшка.
— Это потому, что никакие они не люди! Они змеи!
Ведьмы достигли сравнительной безопасности улицы и, задыхаясь, прислонились к стене.