– Консервы для Сабрины или аккумулятор для Дэна?
– Ни то и ни другое, – поспешил вмешаться я. – Крови в холодильнике достаточно, а как женщина – она не в моём вкусе.
– Ах, вот, значит, как… – с нелогичной смесью обиды и презрения к моему художественному вкусу процедила Ева, отворачиваясь к стене.
– Мне забрать её в отделение? Припишем бродяжничество и воровство по дачным домикам…
– Да, пожалуй. А что ей светит?
– Года два, но при хорошем поведении…
– Нет, ни за что! – почти в один голос решили мы с Сабриной, после чего недоумённо уставились друг на друга.
– Я не совсем понимаю…
– Но я имел в виду, что…
– Ты хочешь сказать, она…
– Конечно, ты права, но дело не в том…
– Так значит, всё-таки я имею…
– Что ж, мне теперь обязательно…
– Вы наговорились? – деликатно уточнил Храп, когда Сабрина уже протягивала руки к моей шее, а мне именно сейчас так не хватало её поцелуя.
– Да! – переглянулись мы. – Пусть едет с вами. Возьми ей билет домой, в Тынду, жаркий климат Астрахани вреден для здоровья сибиряков. Все расходы, разумеется, будут возмещены.
– Вы что… вы меня в тюрьму, что ли, хотите?!
– Нет, они хотят вас в другое место, – глуповато хихикнул мент-оборотень, вытирая невольную слезу. – Я всё понял, Дэн. Девочку отправим по указанному ею же адресу и дадим знать, чтобы там встретили. А теперь объясни в двух словах, куда ты на этот раз угодил…
Пока его ребята встречали белую машину с красным крестом, пока грузили в неё задержанных и оказывали им первую помощь, прошло с полчаса.
Храп слушал меня не перебивая, усевшись за стол и по-медвежьи положив голову на лапы. Прошу прощения за формулировку, но называть это руками – значит врать самому себе.
– Я, конечно, выясню всё насчёт этих Гончих, но вытаскивать тебя каждый раз не смогу. Сам понимаешь – они имеют ПРАВО охотиться.
– Даже если при этом охотники нарушают ЗАКОН? – сухо напомнила Сабрина.
Оборотень посмотрел на неё долгим взглядом…
– Увы. Так было всегда. Люди во все века нарушали принятые обязательства…
– Вот видишь!
– …но что будет, если ЗАКОН начнём нарушать мы?
Моя подруга молча опустила голову, признав его правоту. Что такое вампиры, не скованные хоть какими-то обязательствами по отношению к своим жертвам, она знала не понаслышке.
– Ладно, пойду. Вон парни уже сигналят со двора. Еноту – привет! Я тебе позвоню, Дэн.
Я кивнул. Распахнув дверь, он улыбнулся и поманил Еву. Охотница прошла вперёд, высоко задрав нос и даже не сделав ручкой на прощание. А ведь если вдуматься, мы не так плохо с ней обращались…
Уже на выходе Храп обернулся и, старательно глядя в сторону, бросил как бы в никуда:
– Знаешь, у всех сейчас какие-то проблемы. Может, солнце слишком активное? Я бы тут на даче не задерживался особо, мало ли… И вот ещё – я НЕ ХОЧУ знать, где ты будешь завтра.
Потом они уехали. Мы остались одни. Капрал не спешил возвращаться, наверняка всё ещё гонял по дальним пустырям кого-нибудь из сбежавших Гончих.
– Всё зашло так далеко?
– Видимо…
– Но… неужели Храп мог не приехать? Ведь он твой друг!
– Тем не менее… Он бы и сейчас не вмешивался, если бы эти умники не использовали не санкционированное правилами оружие. Как ты помнишь, при Охоте на вампиров категорически запрещены взрывчатые вещества и огнестрельное оружие! Это может причинить вред ни в чём не повинным людям. А оборотни большую часть своей жизни именно люди…
– В отличие от нас, – холодно завершила Сабрина. – Но есть некто, способный защитить тебя и меня от произвола Гончих. По крайней мере, имеющий достаточно власти для того, чтобы заставить их впредь играть по правилам. Ты знаешь, о ком я говорю…
Я знал. И меня это нисколько не радовало. Если принять точку зрения Храпа, то нам остаётся одно – убегать. Надеяться на чью-то безвозмездную помощь не приходится. Вампиры охотно объединяются лишь за торжественным ужином да на каких-нибудь балах и ассамблеях. Предполагать, что все они как один грудью встанут на защиту Сабрины, – наивно до икоты. Тем паче против хорошо организованной группы Гончих, по неизвестной мне причине жаждущих вогнать кол в сердце самой прекрасной из женщин-вамп! Поверьте, она стоит этих слов и, видимо, стоит того, чтобы за неё умереть.
– Дэн, какие у нас планы на вечер?
– Даже не знаю… Сегодня солнечный день, ты сможешь выйти на улицу не раньше девяти. Думаю, этой ночью нам не придётся отсиживаться на даче. Вернее, нам просто не позволят этого сделать…
– Я понимаю. – Она закинула руки мне на плечи и, не отводя глаз, тихо спросила: – Это всё из-за меня?
– Надеюсь, что нет. – Я постарался обнять её покрепче и сделать голос как можно безразличнее. – По идее, мы имеем дело с обычной Охотой на вампиров. Просто именно ты оказалась не в нужном месте, не в нужный час, и теперь трудно что-либо исправить.
– Уж если Гончие берут след, они не остановятся ни перед чем…
– Наверное, нам бы стоило поступать так же. Ты вся дрожишь?!
– Пустое, это нервы…
Мне так не казалось. Сабрину действительно била крупная дрожь, и я подумал, что немного подогретой крови ей сейчас совсем не повредит. Она молча выпила содержимое большой чашки, как ребёнок, держа её обеими руками и выдыхая после каждого глотка. В глазах какой-то болезненный оловянный холод, щёки – неестественно порозовевшие и дыхание тихое, как ночь на кладбище. Наверное, рана всё ещё даёт о себе знать, осина очень коварное дерево – осложнения могут остаться надолго. Но если бы всё дело было только в этом…
– Знаешь, я ведь тоже убивала людей. Раньше это случалось чаще, а сейчас нет острой необходимости. Мы, может быть, только последние тридцать-сорок лет научились жить, не отнимая у человека жизнь. Но я никогда не решала этических проблем – просто утоляла голод, а значит, была ничем не лучше остальных. Сейчас уже никто не верит в страшные сказки о вампирах, убивающих ради удовольствия. Помнишь Лолу-художницу, у неё ещё мастерская была рядом с роддомом?
…Я кивнул. Дома, в альбоме, у меня сохранились два её рисунка, изображающих диковинных рыб. Беснующаяся толпа разорвала её в начале сороковых, буквально за месяц до войны…
– Так вот, она никогда не поднимала руки на ребёнка. Даже если волочила ноги от истощения и не могла охотиться самостоятельно. Я знала ещё двух пожилых членов нашей общины, они не могли убивать женщин. Значит, у вампиров тоже есть свои вкусы, пристрастия, привычки и принципы – может быть, мы не так уж разнимся с людьми? Или хотя бы в чём-то на них похожи…