На следующее утро ребром встал вопрос — как вытаскивать свои права? Первым делом я вспомнил о своей знакомой Людке Валевской. Впервые мы встретились с ней год назад на пароме «Симонов», идущем из Питера в Копенгаген. Несмотря на разнополость, в маленькую каюту с четырьмя нарами, туалетом и душем нас поселили вместе. Нашими соседями оказались ещё двое предприимчивых мужиков, Серёга и Витёк. После поселения, Серёга с Витьком, негромко чертыхаясь, принялись снимать с себя спрятанные под одеждой самодельные пояса, туго набитые баночками с чёрной икрой и сигаретными блоками. По слухам всё это ценилось в Дании. Людка нагрузилась водкой. К моему большому огорчению, мой багаж не содержал ничего ценного. Не считать же таковым бутылку азербайджанского коньяка, которую я собирался распить с потенциальными попутчиками. Глядя на развалы дефицитных товаров, я оставил свою идею. Может удастся втюхать какому-нибудь простодушному датчанину коньяк? Затариться чем-то более стоящим я попросту не успел. Путёвка была «горящей», поэтому последние дни я провёл, что называется, в «мыле». Времени на то, чтобы «доставать» икру с дорогими сигаретами просто не осталось… За время путешествия по постоянно штормящему морю, мы активно опустошали корабельный бар и успели близко познакомиться. Именно тогда Валевская проговорилась о наличии доброго знакомого, имеющего неслабые связи в самой неподкупной организации нашей страны — Государственной автоинспекции. Не думал, что мне это сможет пригодиться так скоро!
— Андрюшка, привет! — Людка искренне обрадовалась моему голосу в телефонной трубке. — Сколько лет, сколько зим! Ну как ты, рассказывай! Коньячное пятно отстирал?
В Копенгагене Серёга с Витьком, не тратя время на осмотр местных достопримечательностей, тут же заметались по местным лавчонкам, наперебой предлагая икру и сигареты. Продавцы, нервно оглядываясь по сторонам, что-то бормотали на своём тарабарском языке и интенсивно мотали головами.
— И эти не берут! — с чувством сплюнул на датскую землю Витёк. — Люд, может ты попробуешь?
У Людки дела пошли лучше. В китайском ресторанчике скупили всю икру. Сигареты приобрёл русский перекупщик. Водка пришлась по вкусу владельцу невзрачной забегаловки. Он оказался поляком, а славяне всегда договорятся!
— А вот, коньячку не желаете? — с видом уличного купчины-коробейника, я извлёк из пакета коньяк.
— Не, то ж бэнзин! — поляк замахал руками.
— Полиция! — пискнула немолодая барменша. Видать, жинка хозяина.
Поляк побледнел. Через стеклянную дверь было видно, что к забегаловке медленно приближаются два высоченных полицая в чёрных мундирах и кокетливых ботинках на шнуровке. Полицаев украшали широкие белые ремни с внушительными кобурами. Головы венчали белые же каски.
— Сюда! — поляк подтолкнул меня к маленькой дверке за барной стойкой. Я не стал долго ждать. За мной следом затопали Серёга, Витёк и Людка. Выскочили мы в какой-то пустой двор. Оглянувшись назад, я потерял устойчивость и растянулся на идеально ровном копенгагенском асфальте. Рядом грохнулся пакет, а оттуда вылетела бутылка с несчастным коньяком и жалобно звякнув, разбилась прямо перед моим носом. Я едва успел зажмуриться, как меня окатили коньячно-стеклянные брызги.
— Не порезался? — надо мной склонился Витёк. — Вставай, валим отсюда!
Потом на пароме нам рассказали, что если бы полицейские прихватили нас во время совершения взаимовыгодной сделки, то последствия могли быть крайне неприятными. Хозяин, скорее всего, лишился бы лицензии, а нам выписали ощутимый штраф. В случае отсутствия денег появлялась реальная возможность поближе познакомиться с датской пенитенциарной системой…
— Людок, а я к тебе с просьбой. Меня тут гаишники прихватили. Да, отобрали права, выдали какую-то берестяную грамоту. Называется — временное удостоверение на управление транспортным средством. Помнишь, ты рассказывала о конкретном человеке? Ну, о том, что все вопросы с гайцами решает? Поможешь? Вот, спасибо! Записываю телефон.
Конкретный человек Лёха Романков, здоровенный тридцатилетний мужик с огненно-рыжей шевелюрой, не стал вдаваться в подробности:
— Брателло, всё возможно! И права вытащить и недруга завалить! Всё в твоих руках, были б деньги! Как у тебя с «капустой»?
— Скромненько…
— Скромненько — это не вариант! Умел попасть — умей выползти! Короче, с моими комиссионными выйдет по триста «зелёных» с каждого. Итого, шестьсот. Если устраивает, звони. Успех гарантирую. Да, и не ссы! Ты от Людки, поэтому всё будет по чесноку!..
— Триста «зелёных»? — Боб Давыдов задумчиво почесал непутёвую голову. — Где же я тебе столько возьму? Долларов двадцать, пожалуй, наскребу по сусекам…
— Слышь, брателло! — Лёха был категоричен. — Если я сказал — шестьсот, значит, шестьсот. Дорого? Сходи по рынку, поищи подешевле!..
— Знаешь, Андрюха! — Боб принял непростое решение. — Машины у меня нет и в ближайшие лет двести, судя по моей зарплате, не предвидится. Так что… Хрен с ними, с правами. Пусть лишают. Один год — не вся жизнь…
— Не, брателло, ты не понял, — Лёха произносил «поэл». — Дело в ментовке на вас с приятелем одно. Так что, либо ты выкупаешь все права, либо не выкупаешь ничего. Пополам тут не делится!..
Пометавшись между конкретным Лёхой и Бобом, я достал из домашнего тайника (жестяной банки с надписью «перец») шесть зелёных бумажек и в последний раз насладился их видом. С каждой купюры на меня насмешливо поглядывал толстомордый Бенджамин Франклин. Теперь ими будет любоваться Лёха и какой-нибудь пузатый гаишник. Я почувствовал, как внутри меня начала закипать лютая ненависть к этим наглым разлучникам. В смысле, к Лёхе и к неведомому гаишнику. Дойти до крайней стадии клинического фетишизма мне помешал телефонный звонок:
— Ну, чё, брателло, надумал? — прорвался сквозь какие-то помехи голос Лёхи. — Время поджимает! Решай сейчас — или да, или нет!
— Да… — голосом приговорённого к пожизненному заключению, пробормотал я.
— Лады! — помехи на том конце провода прекратились, затем начались опять. Я понял, что их источником является сам Лёха. Он активно чавкал жевательной резинкой. — Через два часа встречаемся у Парка Победы.
Спустя неделю, Лёха торжественно вручил мне права. И мои, и Давыдова. В качестве компенсации Боб, скрепя сердце, установил мне магнитолу в машину бесплатно.
Учиться надо на чужих ошибках, а не на своих. А в идеале, лучше их вообще не совершать. Но где вы видели человека, который не совершает ошибок?..
В июле одна тысяча девятьсот девяносто девятого года у моего друга и коллеги Игоря Габриадзе случился юбилей. Ему исполнялось тридцать шесть лет. Дата не совсем круглая, но для настоящего грузина каждый день рождения — юбилей. В связи с какими-то обстоятельствами, празднование не удалось перенести на субботу. Оптимальным вариантом для всех приглашённых (но не для меня) оказалась среда. Праздник прошёл весело и непринуждённо. Стол ломился от блюд, названия которых услаждали слух гурмана: лобио, чашашули, сациви. Рекой лились грузинские вина и русская водка.