Окончив Лесотехнический институт в 1958 году, Крамаров некоторое время работал по специальности, но решил бросить однообразную работу. Разослал свои фото по всем киностудиям страны, и на одно письмо пришел ответ. После фильмов «Прощайте, голуби» и «Друг мой, Колька!» Крамаров был нарасхват. Его приглашали на роли хулиганов, бездельников и недоумков. Савелий в жизни не был знаком ни с одним из них. Если подозрительный тип встречался ему на улице, он предпочитал предусмотрительно переходить на другую сторону улицы. А экранные герои Крамарова могли иллюстрировать подробную криминологическую главу, посвященную мелким уголовным элементам.
Выход фильма «Неуловимые мстители», несмотря на то что Крамаров там появился раза четыре и сказал фразу: «А вдоль дороги мертвые с косами стоят, и тишина!», подарил невероятный успех и дал, по советским меркам, космические возможности для заработков. Его узнавали во всех уголках огромной страны, и концертная деятельность заложила прочный фундамент его материальной независимости. Например, когда он снялся в первых своих фильмах, бюро кинопропаганды предложило ему сделать фотокарточку-портрет. Крамарову пришлось взять модную полосатую рубашку у своего друга Александра Левенбука. Однако уже через несколько лет после этого Савелий сумел обзавестись собственными стильными вещами и даже купить машину редкой марки. Он переехал в знаменитый круглый дом на Мосфильмовской, стал страстным коллекционером антиквариата.
В 1972 году Савелий поступает в ГИТИС, на актерский факультет, успешно закончив учебу, Крамаров так и не устроился ни в один из советских театров. Как вспоминает его приятель В. Стронгин: «Савелий порой пускался на хитрости. Устраивался на работу в театр, начинал репетировать роль в пьесе, принимая замечания режиссера, бывалых артистов, тем самым набирая опыт, а перед выпуском спектакля, ссылаясь на срочные киносъемки, покидал театр. Однажды он сам заговорил со мной об этом: «Неудобно получается. Я грешен перед театрами. Они рассчитывают на меня. А я от них сбегаю. Театр для меня — школа, кино — жизнь…».
К началу семидесятых Крамаров уверенно занимал место в десятке лучших комиков страны, ему было присвоено звание Заслуженного артиста РСФСР. После фильмов «Джентльмены удачи», «Иван Васильевич меняет профессию», «Большая перемена» Савелий Крамаров стал всенародно любимым актером, слава изменила его мир и изменила его самого. Александр Збруев вспоминал: «Большую перемену» снимали в Ярославле. Однажды подъезжаем к проходной завода, где снималась одна из сцен, а там вахтер: «Пропуск», Водитель говорит: «Да мы каждый день здесь проезжаем!». Тот в ответ: «Знаю, что каждый день, а вот сегодня нужен пропуск!». Ролан Быков выглянул: «Слушай, дружок, мы торопимся. Ты что, нас не узнаешь?». Вахтер уперся: «Пропуск — и все!». Еще кто-то выглянул — никакого результата: «Никуда вас не пущу!». Тут высовывается Крамаров и говорит: «Слушай, друг! Ты вообще соображаешь, что говоришь-то?». Вахтер его увидел: «А! Ты здесь? Ну давайте, проезжайте!..». Крамаров был всеобщим любимцем». На вопрос о планах на будущее в то время Савелий отвечал: «Буду копить на народного!».
Олег Видов, близкий и преданный друг Савелия в эмиграции, познакомился с ним на съемках фильма «Джентльмены удачи». О съемках эпизода, где они кружат по городу в поисках загадочного «мужика» и «дерева», актер рассказывал: «Когда Савва начинал играть эпизод, я не мог сдерживаться, не мог сохранять профессиональную беспристрастность. Во мне побеждал зритель. Я смотрел на игру Крамарова и смеялся до слез. Положение спасти удалось: с разрешения Георгия Николаевича я перестал смотреть на Савву и, как профессиональный таксист, концентрировался на дороге, устремив взгляд прямо перед собой. Как только я забывался и смотрел на своего собеседника, меня опять начинал душить смех».
Крамаров — это смех и слезы советской комедии. Образ недоумка и плебса, который вознес Савелия на вершину славы, не давал развития драматическим способностям актера. На съемках «Джентльменов удачи» он познакомился с великими актерами — Георгием Вициным и Евгением Леоновым, — они взяли его под свою опеку. Именно они предложили для Савелия небольшую сценку, где он встречается с другом детства — бывшим детдомовцем. Комическая роль уголовника сразу приобрела драматические краски. Савелий впервые за свою кинематографическую карьеру создал образ не просто смешной, а трагичный в своем простодушии. В ходе съемок «Джентльменов удачи» Савелий обсуждал с Леоновым рисунок своего героя и выражал мысль, что надо еще что-то придумать для большей выразительности, на что Евгений Павлович удивленно среагировал фразой: «Что ты собираешься придумывать?! У тебя сама морда игральная. Зачем?!».
Актриса Нина Маслова вспоминает с улыбкой: «Я во время съемок «Большой перемены» в Крамарова просто влюбилась! Особенно когда он приехал в Сочи сразу с двумя молоденькими девушками. Он в жизни был совсем не таким, каким его знают по фильмам. Он был интеллектуалом, таким рафинированным — не пил, не курил. Весь с иголочки. Если бы я не была «молодоженкой» (незадолго до съемок актриса вышла замуж), я бы сама завела роман с Савелием. В фильме у нас с ним был диалог влюбленных перед камерой, а изначально эпизод был пустой вообще, то есть молчаливый, мы его наполнили общением, и у меня, глядя на него, родилась фраза:
— Что ты мне глазки строишь?
— А что, я тебе кооператив должен строить? — парировал он незамедлительно.
Режиссер оставил нашу импровизацию в фильме, и мне часто эту шутку цитировали поклонники фильма. Однажды мы с ним были на кинофестивале в Баку. Там всех объявляли: «Народная артистка Нонна Мордюкова!». Зал аплодирует. «Народный артист. такой-то!». Аплодисменты. «Артист кино — Савелий Крамаров!». Я своими глазами видела, как сидящие в первом ряду седые академики с бородами по пояс при этих словах встали и устроили настоящую овацию! Он пользовался такой всенародной любовью.»
Вскоре после выхода фильма «Джентльмены удачи» и его ошеломительного успеха у зрителей Савелий
Крамаров позвонил Виктории Токаревой и, особенно не потратив времени на светскую беседу, деловито предложил:
— Виктория, напишите мне вторую серию. А я вам лекарства достану.
— Какие лекарства? — растерялась молодая женщина, не имеющая серьезных проблем со здоровьем.
— Какие надо. Любые, — обозначил границы возможного Крамаров. На самом деле этот комичный случай ярко иллюстрирует проблему комика Савелия Крамарова в СССР. В отечественном кинематографе не было киноиндустрии, работающей на него, на его образ. За рубежом вокруг известных комиков работал штат сценаристов, выходили шоу, сериалы, снималось кино специально под их имя и образ, которое становилось своеобразным брендом жанра.
— У Савелия была великолепная фигура, сложен, как Аполлон: точеное тело, каждая мышца видна, — рассказывал Евгений Гинзбург. — Тело свое он холил и лелеял: никогда не пил кофе — про алкоголь и не говорю! В «Останкино» в перерывах между съемками мы уходили в бар, набирали бутерброды. А Савелий вынимал термос с травяным чаем, баночку с медом, прикрытую сверху белой бумажкой, орехи. Это был его обед. И никакого мяса! Всегда был одет с иголочки: если джинсы, то фирменные, если пиджак, то итальянский. Если машина, то иномарка. Чистота в ней была идеальная — ни соринки. История приобретения автомобиля любопытна: в управлении делами дипломатического корпуса распределяли машины, оставленные уехавшими работниками посольств, начальник управления выдал артисту разрешение на приобретение белого «Фольксвагена-жука», на котором Савелий потом щеголял на улицах Москвы. Мои попытки аккуратно покурить в окно пресекались криком: «Ты с ума сошел!».