С трудом заполучив ключи, мы отправились к своему домику. Нас встретила собака, которая удумала спать прямо под нашей дверью. Мальчуган шуганул её веником и ослепительно улыбнулся. Собака нехотя отбежала в сторону и, оглянувшись, внимательно посмотрела на нас, запоминая. Вокруг царила подозрительна тишина.
— Интересно, а кроме нас тут ещё кто-то живёт?
— Не знаю, спроси у этого улыбайки.
— Я боюсь. А вдруг он обидится и натравит на нас собаку?
— Не спустит. Hey, mister, where all your guests? [53]
— They go to beach. Swimming [54] .
— Понял. Есть люди, ушли на пляж. Вечером придут, если дорогу отыщут, конечно.
Наш диалог был прерван появлением Макарова, который первым отправился в свой домик и уже успел вернуться, завёрнутый в полотенце.
— Артём, надеюсь, ты забрал у Лаптева спички?
— Зачем?
— Чтобы он не сжёг это прелестное местечко.
— Я ничего не собираюсь жечь. А чего это ты с полотенцем?
— В бассейн окунусь. Вы со мной?
— А он из берегов не выйдет?
— Сейчас проверим.
Мы полезли в воду. При этом Лаптев чуть не убился, поскользнувшись на кафеле. Искупавшись и перекусив, мы решили вздремнуть, пережидая жару, а ближе к вечеру опять собрались у бассейна. Буклет, который нам предложил администратор, предлагал экскурсию по острову с посещением статуи Большого Будды, мумифицированного монаха и змеиной фермы. Всё это нас как-то не вдохновило. Хотелось чего-то более жизнеутверждающего. Миша традиционно показал лыжника. Юноша хитро подмигнул и сказал: «Чавенг». На подходах к этому пляжу сильнее всего бурлила ночная жизнь.
Оказавшись посреди оживлённой улицы, таксист, который нас привёз, крикнул: «Чавенг» — и неопределённо махнул рукой:
— Катой, бум-бум, гоу-гоу, дринк, массаж вэри гуд! Джентельмэн эдэм!
— Ну что ж, эдем так эдем! Пошли, парни. Пора сбить с вас пыльцу невинности, а то приедем домой и нечего будет венерологам рассказать! — от шуточки Макарова меня передёрнуло.
— Миша, а что такое «катой»? — Миша не успел открыть рта, как вмешался всезнающий Лаптев:
— Катой — это леди-бой в разной степени переделанности. Их ещё называют «третий пол» или «женщины высшего сорта».
— Угу, понятно. Так этот таксист нам их рекомендовал? Или назвал, чтобы мы знали, чего опасаться?
Потолкавшись по улицам и слегка покрывшись пыльцой от дорожного покрытия, мы сделали некоторые наблюдения. Все массажные салоны делились на две категории: настоящие и не очень. В окнах настоящих салонов можно было видеть довольных европейских старух, которым услужливые туземцы делали массаж ног. На порогах заведений другого типа стояли стайки девиц с таким обильным количеством грима на лице, что его можно было бы снимать строительным шпателем. Миша стал хорохориться и потащил нас в один из чертогов. Но Лаптев был таким хмурым, что девицы враз скисли, глядя на него.
— Лапоть, ну чего ты?!
— Да как-то не хочу.
— Артём, ну ты-то идёшь?
— Да они какие-то несчастненькие. Их хочется умыть, накормить и положить спать, подоткнув одеяльце.
Миша одарил нас с Сергеем испепеляющими взглядами, потом снова посмотрел на девиц, плюнул и, развернувшись, зашагал прочь.
— Вот же послал бог нудных друзей, — послышалось со стороны его большой и неотмассажированной фигуры.
* * *
Добравшись до пляжа, мы нашли ресторан, столики которого стояли прямо на песке, у кромки океана. Миша сделал заказ, я уткнулся в меню. И тут Лаптева прорвало:
— Нет, я не могу так. Я повёл себя как трус! Катя так ко мне прижималась, когда мы танцевали Джо Коккера! А как она за меня болела, когда я вышибал дух из этого америкашки!
— Проснулся… — пробурчал Макаров.
— Так. До вылета самолёта на Бангкок осталось ещё десять часов. Я вернусь к ней и всё объясню!
— Паромы ходят только днём!
— Я найму водное такси!
— А сто баксов не жалко?
— Не будь таким мелочным, Макаров!
— Эх, Серёжа, Серёжа. Всего неделю провёл на курорте зимой, а уже изъясняешься, как прожжённая содержанка.
— В порту должен быть кто-то, кто меня отвезёт!
— Не тебя, а нас!
— Спасибо, друзья! Но мне нужно сделать всё самому! — Последнюю фразу несчастный влюблённый прокричал нам уже на бегу. Мы отсалютовали ему пивными бутылками и принялись ждать заказ.
Когда мы закончили с рыбой и перешли к десерту, Лаптев вернулся. По его виду всё было понятно без слов: он не смог найти ни одного водного таксиста. На лице Сергея застыла такая неизбывная тоска, что его фотографии можно было бы продавать в аптеках как средство от икоты. Он глубоко вздохнул и проскрипел:
— Может, напьёмся?
— Не поможет.
— Я знаю.
Спустя два часа мы покинули ресторан. Официанты смахнули холодный пот и принялись переворачивать стулья. Мы шли вдоль пляжа, обнимая друг друга за плечи. Не от избытка чувств, просто это был самый лёгкий способ донести Лаптева до отеля.
«Аврора Хил» встретила нас тишиной. Приятно было чувствовать себя единственными и неповторимыми постояльцами этой гостиницы. Впрочем, ночью секрет нашей неповторимости раскрылся: после полуночи в этом райском уголке отключали воду. Это оказалось не самым приятным открытием. Вы когда-нибудь принимали душ с помощью двух маленьких и уже надпитых бутылочек питьевой воды? Попробуйте, это очень развивает воображение.
С улицы послышался шум льющейся воды. Дождь? Я выглянул во двор. Макаров, как ни в чём не бывало, зачерпывал ведром воду из бассейна. В этом было что-то архаичное, отдающее русской глубинкой. Не хватало только баб, полощущих бельё.
— Миша, а где ты взял ведро?
— У администратора.
— И он вот так сразу тебе его дал?
— Конечно. После того, как я пригрозил, что искупаюсь прямо в бассейне!
Поразительно, подумал я. Миша не грохнулся в бассейн, а лишь пригрозил это сделать! Поистине, эта поездка изменила нас в лучшую сторону.
* * *
Злые от раннего подъёма, мы приехали в аэропорт ни свет ни заря. Несмотря на хандру, я смог отметить, что аэропорт Самуи — это самое удивительное аэросооружение, которое я когда-либо видел. Вместо привычных многоэтажных громадин с множеством терминалов нас встретил маленький курортный городок. Его улочки утопали в цветах, а аккуратные дорожки сменялись мостиками, перекинутыми через каналы с цветущими лотосами.