— Ну ты темень! Это же по-английски, cheap — дешёвый, trip — путешествие. Понял?
— Да понял я, понял. Теперь ясно, откуда триппер привозят!
Пока Сергей читал Мише филологический мастер-класс, я накрыл на стол. На плите закипел чайник. Силуэты прохожих за запотевшим окном размылись.
— Гы, как будто в баню подглядываем, — Макаров мог опошлить любое явление.
— Кстати, о бане, вы руки помыли?
Я категорически не понимаю людей, которые не моют руки. Если я вижу мальчика, который немытыми руками ест банан, мне хочется вырвать у него из рук сладкий плод и кинуть под ноги мамаше, которая не приучила своё чадо к гигиене. Да, порой я страшнее зверя.
Нехотя друзья поплелись в ванную, я крикнул им сквозь журчащую воду:
— Там зелёное полотенце для гостей!
— Они все зелёные!
— Тогда то, что с котиками!
— С кем?
— С котиками!
— Они все с котиками!..
— Чем хотите, тем и вытирайтесь!
В кухню вошёл Миша и вытер руки об занавеску. Деликатный Сергей, судя по всему, воспользовался собственной арафаткой. Наконец мы уселись за стол, и Миша торжественно поднял бутылку пива:
— Ну, за Таиланд! Серёга, слушай, я и не знал, что ты так хорош в плане туризма!
— Чиптрип — моя стихия. Там, где Сергей Лаптев, всегда всё о’кей! — наслаждаясь триумфом, Лаптев опять показал ковбойский жест.
— Хорош уже окейкать. Пальцы разними. Сидишь как дебил.
Сергей замялся, потом, кряхтя, попытался разжать пальцы. У него это не получилось. Мы насторожились.
— Не могу я.
— Как так? — встревоженный Макаров привстал.
— После того, как я всё заказал, решил язычок подклеить…
— Какой ещё язычок?
— В ботинке. Взял твой суперклей и подклеил, а потом на секунду отвлёкся, и пальцы того… склеились.
Отсмеявшись, мы решили помочь Сергею. И принялись тянуть пальцы в разные стороны.
— Тужься!
— Дыши, дыши!
Наши советы не возымели действия. Сергей старался как мог, тужился и дышал, но без толку. После очередного рывка он запричитал, что ему, дескать, больно. Я призадумался.
— И что нам теперь делать? В травмпункт ехать?
— Не надо, через три дня сам расклеится, — отмахнулся Макаров.
— Он вот так и будет ходить?
— А как он до этого ходил?
Оставив попытки вернуть Лаптеву первозданный вид, мы набросились на еду, перемалывая колбасу, сыр и курицу гриль. Набив рот и довольно урча, я поднял голову. Сергей сидел, поджав губы.
— Серёга, что опять случилось? Чего ты не ешь?
— Я уже три года как вегетарианец. А вы набрали себе убитой плоти и жрёте, как упыри на кладбище!
С трудом оторвавшись от обгладывания куриной ножки, Макаров включился в беседу: — А кто вчера шашлыки наворачивал?
— К-какие шашлыки?
— Ещё и стриптизёрш с рук кормил, ешьте, мол, вы такие худенькие. Кожа да титьки!
— Это ж надо, всю карму себе испортил! — проговорил Лаптев и потянулся за колбасой.
— Не боись, в Таиланде восстановим твою карму! Артём, передай-ка мне майонез.
— Миша, как ты можешь его есть? Это же сплошная химия.
— Химия — локомотив народного хозяйства!
После приёма пищи мы враз осоловели. Но Макарову не терпелось помыть сапоги в водах Индийского океана. Хлопнув в ладоши, он принялся вещать:
— Так, парни, осталось два часа с мелочью, так что выходим уже с вещами, в первую очередь это касается Ёлкина. Артём, тебе долго собираться?
— Э-э-э, секунд тридцать, я думаю.
— А ты оперативный малый!
— Да, я такой. Особенно когда мой чемодан ещё в пленке от аэропорта Домодедово.
— В таком случае, все на выход!
* * *
Наши с Мишей дома почти рядом. Мы шли по нарастающей: впереди Миша со своей чудо-барсеткой, следом Сергей с каким-то пакетом, и в конце я с чемоданом.
— Миша, не лети так быстро.
— Самолёт ждать не будет. Значит, так, Светик сейчас в спортклубе. Я ломлюсь в дом, а вы стоите на шухере. Если нарисуется Светка, блокируйте её и кричите.
— А если не получится?
— Тогда кидайтесь под ноги.
— Это какой-то трэш!
— Это не трэш, а обычное общение с моей женой.
Миша воровато вошёл в подъезд. А мы занялись беспокойством. Лаптев забубнил:
— Надо ему позвонить и напомнить про путёвки.
— У нас же телефонов нет!
— Какие ещё путёвки?! — Света появилась так внезапно, что мы даже не успели перейти в испуганное состояние. Наша смекалка и обаяние дружно молчали. Я понял, что нужно сказать хоть что-то, и выдавил из себя:
— О, Света! А где Миша?
Опешив от безумной наглости вопроса, Светлана Макарова несколько секунд просто моргала. Это время я потратил, изучая вышивку на её спортивном костюме, который виднелся из-под полурасстёгнутой дублёнки. Тряхнув платиново-белыми кудрями, Света вышла из ступора и ринулась в атаку:
— «Где Миша?!» Это я у вас хочу спросить! Ты, кришнаит хренов, куда мужа моего дел?
— Чего это я кришнаит? — Сергей не обиделся, а даже как-то приосанился.
— А кто летом в оранжевой простыне возле метро околачивался?!
— Это был эксперимент с сознанием, не более того!
— Я сейчас проведу эксперимент с твоими зенками, морда! Где Макаров?!
Тут я не выдержал и вступился за Лаптева:
— Света, ну что за дикость? Миша сейчас дома…
— Ах дома?! Ну я ему сейчас устрою Курскую дугу! А с тобой я ещё поговорю, хипстер с чемоданчиком! Кыш с дороги, алкаши безрогие!
От удара я отлетел в сторону, и Светик с тигриным рыком распахнула дверь в подъезд. Сергей не успел увернуться, и металл двери дружелюбно въехал ему в нос. Что-то тихонько хрустнуло, а потом кто-то громко упал в снег возле меня.
Лежать в сугробе, в общем, удобно, особенно когда ты тепло одет. Учитывая характер Светланы, я даже слишком легко отделался. Немного понаблюдав за движением кучевых облаков, я спросил:
— Как ты там, старичок?
— Нормально.
— Как нос?
— Ты знаешь, сугроб под рукой при травме носа творит чудеса!
— Возьму на заметку. Давай скажем Мише, что мы сделали всё, что могли.