Увлекшись, генерал вошел в раж: «Вы голыми руками, зубами должны будете рвать колючую проволоку! Штыком и прикладом!» Все присутствующие мрачно переглядывались. Все понятно: обещанного подвоза боеприпасов не будет.
Никто из офицеров не сказал ни слова. Промолчали. Выдержка — единственный способ выжить, если концентрация идиотов зашкаливает за мыслимые пределы, особенно когда ты служишь в армии. Общение с дураками укрепляет выдержку, с самодурами — делает человека сильнее, закаляет, а заодно стирает без остатка шершавой наждачкой с характера наивность. Главное — не прогнуться и не сломаться.
Заметив потускневшие глаза, поскучневшие лица, командующий армией на мгновение задумался, словно что-то вспомнил, а затем медленно произнес: «Вас, господа авиаторы, это не касается. Наши союзнички-французы согласились продать нам внеочередную партию аэропланов. Надеюсь, что машины прибудут на фронт вовремя, а не как обычно. Представление к наградам на отличившихся в воздушных боях реализовано. Вручать будет Сам в Ставке фронта. Список у командира. Привести форму в образцовый порядок. Внешний вид иметь молодцеватый. Вопросов не задавать. Ваша учеба в офицерском резерве закончена. Удачи».
Четыре Георгиевских креста были выделены командующим армией отличившемуся в воздушных боях во время наступления гвардейскому Первому авиаотряду. Ими наградят наиболее отличившихся военнослужащих, причем с учетом мнения их боевых товарищей. Такой порядок был официально узаконен и назывался «приговор роты». Егорий, полученный по «приговору роты», ценился в армейской среде выше, чем полученный по представлению командира. Это грело душу Акима даже больше, чем то, что коробочку с орденом ему лично вручит Николай II…
Офицеры расходились, оживленно переговариваясь на ходу. Поездка в Ставку. Награждение. Заманчивая перспектива покинуть курсы, опостылевшие прокуренные землянки заслонила собой возможные бедствия, страшные потери, смерть и ранения — все, что связано с наступлением. Без летчиков не обойдутся. И новенькие аэропланы привезут, и топлива будет с избытком.
* * *
…В весенний мартовский день 1916 года прапорщик Аким Поплавков вместе с группой офицеров-летчиков, отличившихся в воздушных боях на германском фронте, где сражались их авиаотряды, прибыл в Ставку, находящуюся в Гатчине. После показательных полетов аэропланов, имитирующих воздушный бой, император Николай II лично наградит рыцарей неба орденами. Заодно решили соорудить памятник в честь зарождения воздушного флота России.
В тот день прапорщику Поплавкову вручили Георгиевский крест III степени — кусочек металла на желто-черной ленте (в связи с трудностями войны отлитый из серебра пониженной пробы).
Затем, когда закончилось награждение летчиков орденами, состоялась торжественная закладка камня на месте будущего монумента. Российский император вручил коробочки с орденами, перерезал ленточку и поспешно отбыл со свитой. Он откровенно тяготился общением с боевыми офицерами. На фоне штабных отутюженных и лощеных офицеров штаба с аксельбантами на мундирах с иголочки, почетного караула из двухметровых юнкеров выпускного курса летчики в неподогнанной, наспех выданной со склада форме смотрелись бледно, если не сказать убого. Николай II сам был полковником гвардии и ценил в офицерах в первую очередь внешний вид, строевую выучку и подтянутость. Боевые летуны никогда не уделяли внимание шагистике. Монарха это коробило и заставляло вымученно улыбаться невпопад, кривя губы в некоем подобии улыбки.
На камне шла надпись с ятями: «Здесь будет установлен памятник витязям неба, храбро сражавшимся в поднебесье. Они раз и навсегда доказали, что небо России для чужих закрыто. Вечная память погибшим. Слава народная живым».
Любое торжественное мероприятие в армии заканчивается банкетом, плавно переходящим в попойку. Всех, кто не уехал вместе с монархом, пригласили в просторную палатку с накрытыми столами, установленную на краю аэродрома. Столы были накрыты по номерам отрядов. Летчики тут же начали разливать коньяк по стаканам, игнорируя рюмки на тонких ножках. Высокое начальство отбыло, теперь можно и отметить награды как положено. После первого тоста офицеры прикололи ордена на мундиры. Очень скоро из-за их стола слышались громкий хохот и армейские шутки. Позднее, когда началось броуновское движение офицеров от стола к столу, банкет плавно перерос в грандиозную пьянку. Пили как обычно: «За дружбу и попутный ветер до дна!», «За победу над Германией!».
— Господин прапорщик, надеюсь, не помешал? — вежливо осведомились за спиной Поплавкова.
Аким обернулся. Перед ним стоял с бокалом в руке инквизитор в форменной красной кожаной куртке. Высокий мужчина с холодными немигающими глазами. Неестественно прямая осанка выдавала в нем человека, привыкшего носить форму.
«Что он здесь делает? Не так я себе представлял день вручения Георгиев».
— Нет, конечно. Располагайтесь. — Поплавков обвел рукой просторную палатку с накрытыми столами. — Места всем хватит.
— Поздравляю вас с Егорием. Честно заслуженная награда, — инквизитор отсалютовал бокалом. — Слова казенные, но, поверьте, сказаны от души.
— Благодарю.
— Буду краток. Хочу сделать вам официальное предложение — присоединяйтесь к нам.
— Э-э… Если мне не изменяет память… — оторопел военлет.
— Не изменяет, — подтвердил инквизитор и продолжил за Акима: — Предлагаю вам стать кандидатом в Корпус инквизиторов. Попробуйте стать одним из нас. — Он пригубил свой бокал. — Еще вопросы есть?
— Почему я? — искренне удивился летчик. — У меня нет талантов, не отмечен никакими особыми способностями. Обыкновенный офицер. Как и всем, мне хочется обычных вещей…
— Согласен, — прервал Поплавкова инквизитор. — Почти такой же, как все. Почти. Всего одно слово. А кто видит черные ветерки?.. — инквизитор выдержал театральную паузу. — И самое главное — готовность к самопожертвованию. Идеальное сочетание, чтобы стать… нет, попробовать стать инквизитором. Никого силком не тянем. Думайте. Решайте.
— Откуда вы знаете, что я вижу это… ну, эти.
— Предвестники беды, — пришел на помощь инквизитор. — В околонаучных кругах их еще называют отголосками, эхом несвершившегося события. Тень будущего на нашу реальность. Так сказать, круги времени. А откуда знаем, так у нас свои источники информации. Специфика службы. — Туманно и неопределенно. Хотя какой вопрос, такой и ответ. — Таких, как вы, в офицерском корпусе много. Летчик вы хороший, выше всех похвал, но таких тоже предостаточно. Служба для вас — долг. А честь не пустой звук, за который отдают жизнь. Плюс ваш талант. В сумме они дают набор качеств, редкий для современного человека. Поверьте. Нам трудно найти таких, как вы, а тех, которые смогут стать инквизиторами, с кем можно плечом к плечу защищать Родину, еще труднее. Вы воюете неполных два года. А инквизитор постоянно на передовой. Только наша, — слово «наша» инквизитор выделил голосом, — линия фронта невидима. Враг может затаиться в соседней квартире. Улыбаться тебе каждый день на улице. На нем нет вражеской формы. У него тысячи лиц. Инквизиторы постоянно несут потери. Потери надо восполнять, а достойные кандидатуры встречаются все реже и реже. В детстве вы мечтали построить самую надежную и красивую крепость. Все как положено: высокая зубчатая стена, крепостной ров с водой, над башнями с бойницами развеваются разноцветные стяги. Построить и охранять ее от врагов. Судьба. Мне кажется, нам по пути.