Кембридж, штат Массачусетс,
10 февраля 2006 года
Джеймс Трауб в журнале New York Times пишет: «Конечно, преступникам не мешают договоры и нормы международного права. Недопустимость агрессии с целью захвата чужой территории, закрепленная в Уставе ООН, не остановила Саддама Хусейна, когда он решил силой аннексировать Кувейт». И добавляет: «Что касается применения военной силы, Соединенные Штаты могут действовать самостоятельно. И должны. Но на дипломатическом фронте нам потребуются коллективные усилия».
Траубу очень хорошо известно, что главное в мире государство-преступник — это США, которые целиком игнорируют международное право и нисколько этого не скрывают. «Будет так, как скажем мы!» Так, США вторглись в Ирак, хотя тем самым грубо попрали Устав ООН.
Если Траубу это известно, то почему он не пишет об этом в своей статье?
Напиши он так, New York Times его бы никогда больше не публиковала. Существуют некие правила игры, которым следует подчиняться. В хорошо организованном обществе принято говорить не то, что знаешь, а то, что отвечает интересам власти.
Это напоминает мне рассказ о встрече Александра Македонского с пиратом.
Не знаю, было ли это на самом деле, но вот как об этом рассказывается у Блаженного Августина. К Александру привели пирата, и великий царь спросил его: «Как ты смеешь досаждать нашим морям своим разбоем?» Пират парировал: «А как смеешь ты досаждать всему миру? У меня одно суденышко, поэтому меня называют пиратом. У тебя огромный флот, поэтому тебя называют великим царем. Но ты держишь в страхе весь мир. Мое пиратство — детские шалости по сравнению с твоим разбоем». Вот так устроен мир. Властелину великой державы позволено терроризировать весь мир, а мелкого пирата считают большим злодеем и душегубом.
В январе 2006 года во время ракетного удара по Пакистану были убиты восемнадцать мирных жителей. А в редакционной статье New York Times появляется такой комментарий: «Эти оправданные удары были направлены против скрывающихся от правосудия главарей «Аль-Каиды»».
Знаете, New York Times всегда считала и считает, что международные законы не распространяются на Соединенные Штаты. И это не удивительно. США присвоили себе право применять силу по своему усмотрению, независимо от обстоятельств. Если мы «нечаянно» убили мирных жителей, то можно сказать: «Извините, не в тех попали». Но ничто не должно ограничивать право США применять военную силу.
New York Times и другие наши либеральные СМИ крайне озабочены слежкой за американцами внутри страны и вмешательством в частную жизнь граждан. Почему бы эту заботу о строгом соблюдении законности не распространить и на международную арену?
В действительности, наши масс-медиа, как и Джеймс Трауб, очень обеспокоены нарушениями международного права, но лишь в тех случаях, когда нарушитель — наш политический оппонент. В этом отношении политика США вполне последовательна. Ей не следует приписывать двойные стандарты. Это политика одного стандарта — утверждения права сильного.
Наблюдение за «подозрительными элементами» внутри страны крайне неприятно для людей, близких к власти. Они этого не любят. Влиятельные люди не хотят, чтобы Большой Брат [1] читал их электронную переписку, поэтому, да, их, в некоторой степени, раздражает слежка. Но при этом они безропотно соглашаются с таким грубым нарушением международного права, как вторжение в Ирак. Между тем как на Нюрнбергском процессе подобное злодеяние было квалифицировано как «тягчайшее международное преступление», которое «содержит в концентрированном виде зло» всех прочих преступлений. Есть одна очень интересная и серьезная книга под названием «Характеристика одной газеты, или Как New York Times ретуширует внешнюю политику США», написанная двумя специалистами по международному праву — Говардом Фрилем и Ричардом Фальком. Пресса, естественно, постаралась эту книгу почти «не заметить».
Авторы пишут о газете New York Times и ее отношении к международному праву. (Эта газета привлекла их внимание как наиболее влиятельная в западном мире, хотя и вся остальная пресса ничуть не лучше.) Так вот, New York Times, отмечают Фриль и Фальк, всегда последовательна в одном: если политический оппонент дает повод обвинить его в нарушении международного права, то она преподносит его действия как грубое нарушение закона, но если нечто подобное совершают США — газета делает вид, что ничего страшного не произошло. Вот пример: в семидесяти редакционных статьях об Ираке с 11 сентября 2001 года по 21 марта 2003 ни разу не фигурируют слова «Устав ООН» и «международное право». Это типично для газеты, которая отводит Соединенным Штатам роль государства, которому следует стоять выше любого закона.
Выступая 4 апреля 1967 года в Риверсайдской церкви г. Нью-Йорка, Мартин Лютер Кинг сказал: «Даже когда люди искренне стремятся доискаться правды, им нелегко решиться выступить против политики своего правительства, особенно во время войны». Это верно, по-вашему?
Это замечаешь везде. Очевидно, это справедливо для Соединенных Штатов. А вот находились ли США в 1967 году в состоянии войны? Кинг считал, что да. Однако это странное представление о государстве, которое находится в состоянии войны. Соединенные Штаты напали на другую страну (собственно говоря, даже не на одну страну — на весь Индокитай), но на них то самих ведь никто не нападал. О какой же войне может идти речь? Это была явная и неприкрытая агрессия.
Говард Зинн [2] в речи «Гражданское повиновение как проблема» утверждает, что гражданское неповиновение — «не есть нашей проблемой… Наша проблема — это гражданское повиновение». Люди выполняют приказы без лишних вопросов, не подвергая их сомнению. Как мы можем этому противодействовать?
Говард совершенно прав. Главная проблема — это повиновение и подчинение властям, причем не только в США, но и повсюду. Просто в США, где у государства широчайшие возможности, эта проблема стоит намного острее, чем, скажем, в Люксембурге. Тем не менее, эта проблема — общая.
Но известны и примеры противодействия. Прежде всего, массу примеров нам предлагает наша же собственная история. Имеются также примеры других стран нашего полушария. Например, Боливия и Гаити провели выборы на таком высоком уровне демократии, который в США мы даже не можем себе представить. Были ли в Боливии оба кандидата в президенты богачи, окончившие Йельский университет [3] , члены элитного общества «Череп и кости» [4] , которые шли на выборы с почти одинаковыми программами, потому что их поддерживали одни и те же корпорации? Нет! Народ Боливии избрал президентом Эво Моралеса, человека из своей среды. Вот это настоящая демократия! А что касается Гаити, то не изгони Соединенные Штаты в начале 2004 года с этого острова Жана-Бертрана Аристида [5] , велика вероятность, что он был бы переизбран на пост президента. В Боливии и Гаити народ добился права участвовать в демократической системе. У нас этого нет. У нас и впрямь царят покорность и послушание. А чтобы обновить действующую демократию, нужно своего рода неповиновение. И это не слишком радикальная идея.