Самое же главное: уж КГБ-то точно не нужно было его убивать после всех публикаций, ведь это только популярности и мученичества бы ему придало. КГБ скорее был заинтересован в том, чтобы Солженицына забыли как можно быстрее. Но он не давал себя забыть, он настоящий медиа-персонаж. Он знал то, что знает каждая поп-звезда, Мадонна или Бритни Спирс: если про меня не говорят — меня нет. Нет упоминаний — нет контрактов, публики, спонсоров. Поэтому важны любые упоминания: про разводы, попадания в тюрьму, покушения…
Целые пиар-агентства сейчас занимаются тем, что придумывают скандалы про своих клиентов за их деньги. Но то сейчас! Солженицын же был первопроходец поп-культуры, и многое ему приходилось делать самому: например, писать доносы о покушении на себя… Поэтому поток внимания публики и премий от основного заказчика не иссякал. И Солженицын был благодарен. Он прожил в Америке полжизни и практически все его там устраивало. ГУЛАГа, например, который там есть, и не меньше сталинского, он не заметил. Русской литературной традиции вообще свойственно критично относиться к Америке. Про нее нелестно писали Пушкин, Достоевский, Короленко, Горький, Бунин, Есенин, Маяковский, Ильф и Петров, Булгаков, но не наш «пророк». Это лишний раз намекает на два обстоятельства: во-первых, он знал, кто ему платит, во-вторых, он не достоин стоять рядом со всеми вышеназванными.
Медиа-теория феномена Солженицына и его истинная историческая роль.
А теперь внимание! Моя позиция радикально отличается от позиции Владимира Бушина. Я все же считаю, что Александр Исаевич Солженицын по-своему великий человек, и не в смысле «злого гения». Я не считаю, что было бы лучше, если бы Солженицына не было. Не будь его, его надо было придумать, именно такого, какой он есть: насквозь лживого и продажного мерзавца, разрекламированного на весь мир.
Чтобы пояснить свою позицию, надо сделать небольшое отступление в теорию медиа, коли уж мы имеем дело с медиа-миром и его персонажами.
Мне неоднократно приходилось объяснять, что такое «повестка дня». Но сколько ни объясняй, у читателей и слушателей создается только иллюзия понимания, потому что они не в состоянии извлечь следствия из этой теории — раз, и почему-то упорно не способны ее применять в каждом конкретном случае — два. Люди исходят из каких угодно соображений, но не применяют теорию «повестки дня», даже если она им известна.
«Наивная» теория СМИ утверждает, что читатель или слушатель — свободный человек, а сами СМИ всего лишь посредник, который ни на что не влияет, а только передает новости. Другая теория, которую можно было бы назвать «параноидальной», утверждает прямо противоположное: люди — стадо баранов, которые бредут туда, куда укажут СМИ. Сами же СМИ подают информацию тенденциозно: так, как хотят те, кто стоит за ними.
Обе теории не правы. Но теория «повестки дня» берет из них ту «правду», которая в них есть. Из «наивной» теории берется то, что публика все-таки свободна, из «параноидальной» — что СМИ все-таки манипулируют публикой.
Как примирить такое противоречие? В типичном сообщении есть подлежащее и сказуемое, есть то, что говорится и то, о чем говорится. Так вот, СМИ не могут повлиять на восприятие сказуемых, они их произносят, но люди сами решают: правильно ли говорится то, что говорится, или нет. Люди соглашаются или не соглашаются. И пока люди думают, ЧТО говорится, они не замечают, О ЧЕМ говорится. Зацикливаясь на сказуемом, люди пропускают подлежащее.
СМИ навязывают публике тему разговора, но не оценки и суждения. Но это немало: пользуясь властью навязывать тему, СМИ могут переключать разговор с одной темы на другую, отвлекать публику, если разговор пошел в неверном направлении. При этом СМИ будут выглядеть совершенно демократично и свободно. Например, журналист Соловьев приглашает в передачу «К барьеру» двух политиков крайних взглядов: один выступает за легализацию наркотиков, другой за введение смертной казни для всех наркоманов. Публика может выбрать, с кем она, публика может даже сформулировать свое мнение, причем каждый зритель в отдельности выработает то, что будет отличаться от других. К Соловьеву тоже никаких претензий: он совершенно «независимо и демократично» дал в своей программе слово представителям противоположных взглядов!
На самом деле манипуляция осуществляется на уровне темы: мы все это время думали о проблеме наркомании, например, а не о проблеме цен на ЖКХ. И кому-то выгодно, чтобы мы думали о наркомании, а не о ЖКХ, и наоборот. Но одна передача — всего лишь одна передача. Если все говорят о наркомании и мозги публики заняты наркоманией, публика не станет смотреть передачу о ЖКХ.
Так уж устроен мир: человек должен и хочет иметь мнение по тому вопросу, который сейчас обсуждается всеми. Поэтому ни одно издание и ни один журналист не пойдет против всех СМИ, чтобы не оказаться аутсайдером. Поэтому СМИ шпионят друг за другом. Они смотрят на лидеров и на тех, кто стоит на вершине информационной цепочки: что именно сегодня в повестке дня, о чем надо писать?
Действует принцип снежного кома: если о чем-то написали одни, тут же об этом со своей колокольни пишут другие. Но оказаться в центре этого снежного кома нелегко. Нужен или очень грандиозный информационный повод, событие, или постепенное заражение СМИ мелкими публикациями на данную тему: так, что они, уже заражая друг друга, все-таки вытолкнули бы тему в повестку дня. «Если о чем-то говорят все больше и больше людей, значит, и мы должны что-то сказать», — думают редакторы.
Поэтому важны не только положительные, но и отрицательные публикации — они в одинаковой степени выталкивают тему в повестку дня. Именно от общего количества статей на данную тему зависит, удастся ли ей попасть в центр внимания. Если такое попадание состоялось, заинтересованные потребители сами вступят в полемику между собой и раскрутят тему еще сильнее.
Доходит до абсурда. В СМИ, например, несколько лет почти не появлялось положительных отзывов о творчестве лжеисториков Г В. Носовского и А. Т. Фоменко. Но количество негативных откликов было столь велико, что творчество Носовского и Фоменко попало-таки в «повестку дня», и общество оказалось перед дилеммой — верить или не верить. Чтобы сформировать свое мнение, люди стали покупать их книги. Ознакомившись с содержанием «исследований», публика разочаровалась, и поток негативных отзывов возрос многократно. Это вызвало еще больший общественный резонанс и опять увеличило объем продаж. И так до тех пор, пока рынок не насытился, пока тема всем не надоела. Все сформулировали свое мнение, имели возможность высказать его, и на этом все.
Поскольку негативные упоминания не уступают по эффективности позитивным, в медиа-пространстве максимально задействуются методы провоцирования на ответную реакцию.
Существуют следующие приемы информационной провокации.
Намеренное усиление тезиса: например, возведение отдельного случая в систему Делается это для того, чтобы заставить обвиняемых оправдываться и доказывать, что данный случай — исключение, а не правило. Например, мои СМИ работают против партии КПРФ. Нам известен факт, что они продали место в списке на выборах в Государственную Думу. Мы пишем, что они всегда так делают и продали все места, чем вызываем волну оправданий. Если бы коммунисты промолчали, одну публикацию бы никто не заметил, но они сами в разных изданиях подняли волну, и тема вышла в «повестку дня». И сделал это сам противник за свои средства.