На террасе самой дорогой гостиницы Ялты «Ореанда» было необычайно пусто. Но тот, кто бы подумал, что все дело в февральском межсезонье, серьезно ошибся бы. После выхода на экраны СССР фильма «Асса», действие которого происходит именно в прекрасной зимней Ялте, у советской элиты ненадолго вошло в привычку приезжать на берег Черного моря зимой. СССР давно уже нет, «новые русские» научились проводить зимние выходные в Куршевелях и Давосах, а «новые украинцы» по советской привычке на пару-тройку дней подтянулись в Ялту. Гостей и в городе, и в самой гостинице «Ореанда» было достаточно, но служба безпеки премьер-министра постаралась сделать так, чтобы Виктора Федоровича Янушевича не изволили беспокоить.
Виктор Федорович сидел в большом кресле и дивился на шикарный интерьер ресторана. Ему это было чуждо и противно. До сих пор он не мог привыкнуть к роскоши. Вся его жизнь прошла среди окурков, битых бутылок, машинного масла, запаха бензина, пота и мочи, бетона, среди красных пьяных рож и огромных кулачищ, а тут… «салфет вашей милости», «аллюры, велюры и тужуры»… А он родился в месте, которое зовут Раздоловка, самое помойное место в поселке Енакиево, самом грязном месте индустриального Донбасса. Мать померла, когда ему было два года, отец отдал Витьку бабушке, а сам в этом же доме зажил с другой тетей.
Каждый день после работы металлург Янушевич-старший покупал свои «законные поллитра беленькой» и устраивался с дружками на лавочке. Витя рано повзрослел. Уже лет в шесть он знал, откуда берутся дети, и даже пару раз видел, как их делают дядя и тети, гуляющие по кустам после кино в клубе.
Бабушка за ним не следила, и он рос дворовой шпаной, которая жила по своим законам. Много в Раздоловке проживало бывших уголовников, которые любили рассказывать ребятам о «понятиях», по которым живет зона. А пацанва слушала авторитетов, развесив уши. Лет с десяти Витек ходил со всеми драться район на район, школа на школу, а потом и просто бить заезжих «мальчиков со скрипочками».
После школы Витек пошел в шахтерский техникум, как все ребята, и наверное, стал бы обычным шахтером, как все, и спился бы в сорок лет, если бы не неприятный случай. Однажды вечером гуляли с другом в поисках девчонок, а нарвались на пьяного штриха, который сам же их обматерил за то, что его толкнули плечом, назвал обидным словом «козлы», а за это по понятиям надо отвечать… Дали ему пару раз по печени, сняли часы и сказали: «Слышь, дядя, завтра придешь сюда за часами и извинишься, когда трезвый будешь, подумаем, чем за базар ответишь». А на следующий день штрих привел ментов… Понятия есть понятия. Дружок был старше Витьки, если он — главный, ему за грабеж трубить лет пять-семь. А Витек — малолеток, дадут года два, не больше, и то потом скостят.
Короче, по-пацански поступил Витек — все на себя взял. За что и в зоне была ему уважуха. Но больше он туда возвращаться не желал — хватило. По-молодости кажется — ерунда, отсидел, и все. А вышел — на работу не устроиться, все вокруг косо смотрят. Сколько раз проклинал себя Виктор, уже когда начал делать карьеру, за эту бурную шальную молодость. И вот сейчас пишут ищенковские газеты, разносят бабушки слухи, что сидел, мол, Янушевич, за изнасилование. Какое там! Ему в Енакиево любая баба просто так давала уже в восемнадцать лет! По дурости он сидел, а не по изнасилованию.
Особенно раздражало, что всякая шваль ему стала судимостью этой в морду тыкать. Завелся как-то у его Зинки новый хахаль. Витек, понятное дело, подошел и сказал:
— Увижу — морду набью.
А тот ему в ответ:
— А я сейчас пойду к участковому и скажу, что ты меня ударил. Кому поверят: мне или тебе — уголовнику? Еще раз сядешь.
И пришлось ведь отступиться от Зинки… На зону точно не хотелось, ведь за рецидив больше дают. Но как увидел хахаля еще раз с Зинкой, да ухмылочку его поганенькую, да рубашечку его беленькую, не удержался и вмазал. Если все равно нажалуется участковому, то пусть уж за дело… Сколько морд набил в жизни Витек, сколько ребер переломал… Если за все сидеть — жизни не хватит. Но тут другой случай: тут знал, гнида потерпевший, место его уязвимое, наличную судимость… И сел Витек второй раз. Правда, опять быстро выпустили по амнистии. Но третий раз точно нельзя — тут уж никакой амнистии не будет, упекут за что угодно на десять лет, и прощай, жизнь.
Устроился Витька на завод сварщиком, потом на автобазу электриком. Однажды произошел смешной случай. В КПСС стали звать рабочих. Там ведь квоты: на каждого принятого в партию инженера должно приходиться по трое работяг. Инженеры-то не могут вступить, по квоте мест нет, а рабочих зазывают. Позвали и Виктора. А он — судимый я, мол…
Тут завгар и говорит:
— Дело поправимо. Судимости твои снимем, я летчик, служил в одном полку с Героем Советского Союза космонавтом Береговым, депутатом Верховного Совета СССР. Письмо ему напишешь, а я с ним договорюсь…
Не подвел завгар: через месяца три пришло от Берегового в местный суд разгромное письмо. Дескать, что за ерунда, парень рос без родителей, оступился, но нашел силы исправиться, стремится в партию, а его не пускают. Найдите возможность снять судимости! Быстро пересмотрели дела. А чего там пересматривать? Ведь и в первом, и во втором случае все держалось на показаниях свидетелей и потерпевших — ясно дело, мальца оговорили. Поэтому за отсутствием состава преступления судимости погасили. Какой тяжкий груз свалился с души у Виктора Федоровича!
С тех пор карьера его пошла как по маслу. Каждые несколько лет — новая должность. Стал директором автобазы, затем директором ремонтного предприятия, депутатом местного совета, к моменту развала Союза всем транспортом в Донбассе он уже командовал, медали имел как отличник отрасли. И с прежними директорами, и с новыми владельцами предприятий, и с партэлитой, и со «спортсменами» у Виктора Федоровича были прекрасные отношения. Донецких называют бандитами, но это от незнания дела. Бандиты разные бывают. Есть «синие» — уголовники из матерой среды, воры в законе, «положенцы» и «смотрящие». Есть «афганцы». А есть «спортсмены».
Спортивная жизнь боксера или борца на ринге заканчивается в тридцать лет, а дальше не идти же баранку крутить. Надо в бизнес двигать, а бизнес хотят крышевать «синие» или «афганцы». А «спортсмены» тоже не лыком шиты — в обиду себя не давали. Не только защищались, но и сами активно предлагали «крышу» другим бизнесменам. Потом установили связи с такими же околоспортивными группировками из России, чтоб легче было вместе противостоять «синим» ворам и «афганцам».
В Донецке был футбольный клуб «Шахтер», вокруг него группировались «спортсмены». Они взяли под контроль весь Донбасс, вели между собой разборки и перестрелки, в которые сам Виктор Федорович не очень вникал. А вот когда его друг, депутат облсовета Колесник познакомил с Ринатом Ахматовым, тоже своим другом детства, и представил Рината как владельца всего в Донбассе, Виктор Федорович от дружбы не отказался, более того, стал политическим лицом «донецких». Сначала стал вице-губернатором, потом губернатором, а потом донецкие купили ему должность премьер-министра. Не было никого на всей Украине богаче и влиятельнее их.