В 1944 г. на Севере шли наиболее ожесточенные бои за всю войну. Большая часть атак торпедоносцев прикрывалась истребителями и осуществлялась во взаимодействии с топмачтовиками и штурмовиками. Немцы, в свою очередь, старались по возможности прикрывать с воздуха все свои конвои. Впервые за войну на один транспорт в составе конвоя приходилось до 7–10 судов охранения. Атаки торпедоносцев на Севере в 1944 г. имели существенно большее значение, чем в предыдущие годы позиционной войны, поскольку происходили в ходе наступательных боев Карельского фронта.

Эпилог.
НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ И ПРОГНОЗЫ

Попробую подвести некоторые итоги применения авиаторпед в ходе боевых действий в морях, прилегающих к Восточному фронту.

Начну с того, что в 1939–1945 гг. наблюдается резкий качественный скачок в вооружении ведущих держав. Это коснулось почти всех видов оружия — танков, противотанковых орудий, самолетов-истребителей, РЛС и т. д. Образцы техники, состоявшие на вооружении к 1939 г., кажутся допотопными по сравнению с образцами, созданными в начале 1945 г.

Однако самолеты-носители и их авиаторпеды как в СССР, так и в Германии практически не изменились к 1945 г. по сравнению с 1941 г. Принятие на вооружение советской авиации английских «Хэмпденов» и американских «Бостонов» ситуацию особо не меняло — обе машины были созданы до войны и по своим тактико-техническим данным мало отличались от Ил-4.

Замечу, что в СССР с большим опозданием приступили к созданию нового, довольно удачного торпедоносца Ту-2Т на базе армейского бомбардировщика Ту-2. Он мог нести одну или две торпеды 45–36АН, подвешенные под центропланом у бортов фюзеляжа. Совместные испытания Ту-2Т были проведены в феврале — марте 1945 г. Скорость с одной торпедой была 505 км/ч, с двумя — 493 км/ч. Но воевать новому торпедоносцу не пришлось. В строевые части он стал поступать в 1947 г.

Авиаторпеды же у обеих сторон претерпели за войну лишь незначительные изменения, не повлиявшие на их основные тактико-технические характеристики.

Как мы уже видели, реальные потери советского флота от германских авиаторпед, равно как и потери флотов наших противников от советских торпед, были относительно невелики.

Что же касается «виртуальных» побед наших летчиков, которые во много раз превышали реальные, то тут виноваты не столько летчики, сколько их начальство — от командиров авиачастей до командующих флотов. Они если не прямо подстрекали летчиков врать, то во всяком случае смотрели на сие сквозь пальцы. Очень часто в документах говорится о том, что-де попадание торпеды в транспорт зафиксировано фотоаппаратурой. Я видел десяток-другой таких фотографий. Понять, что там происходит, трудно. Вот транспорт противника в дыму. Что это значит? Да что угодно! Может, он действительно горит от попадания торпеды, а может, это дымзавеса, задымление от огня зенитных автоматов и т. д. Фотографии, где потопление судна очевидно, типа задранных вертикально вверх носа или кормы, может быть, и есть, но я их не видел.

Проверить же факт потопления судна в восточных морях было довольно просто — авиаразведка конвоя через несколько часов после налета, а то и в портах прибытия, радиоразведка, сообщения пленных и т. д. Но по понятным причинам командование флотов не спешило разоблачать «виртуальные» победы [27] .

После войны наши писатели и кинорежиссеры еще более преувеличили число «виртуальных» побед. Возник, я бы сказал, даже культ торпедоносцев.

С другой стороны, многие историки и военные начали говорить, что в конце Второй мировой войны торпедоносцы изжили себя как класс. Чисто формально они были правы — один или даже шесть тяжелых торпедоносцев типа Ил-4, «Бостон», Не-111 или Ju-88 имели мало шансов нанести потери конвою, надежно прикрытому истребительной авиацией, транспорты и суда охранения которого располагали десятками зенитных автоматов калибра 20–40 мм.

В ходе Второй мировой войны и в последующие десятилетия ни один вид вооружения, как бы он не был хорош, не мог один решить исход сражения. Чтобы победить, нужны все виды вооружения, плюс хорошо обученные солдаты и умные генералы. Так, например, у немцев в 1941 г. ни танки, ни противотанковая артиллерия не могли противостоять нашим танкам Т-34 и К.В. Результат — поражение советских войск. Немцы в 1944–1945 гг. располагали самым большим в мире подводным флотом, лучшими в мире подводными лодками. Результат — поражение в битве за Атлантику.

То же самое случилось и с торпедоносцами. Они должны были применяться в комплексе с другими видами вооружения, а конкретно — с надводными кораблями. Вспомним злополучный британский конвой PQ-17. Одного слуха о том, что на перехват конвоя вышли германские крупные надводные корабли, было достаточно для того, чтобы конвой был рассредоточен, а его транспорты стали легкой добычей германских торпедоносцев и подводных лодок.

Возникает резонный вопрос, почему немцы в 1943–1944 гг. морем более полугода снабжали огромную группировку своих войск в Крыму, а потом вывезли оттуда морем свыше 60% своих войск? Почему на Балтике и Севере германские конвои ходили до 9 мая 1945 г., а кое-где и до 15 мая и дольше? Что это? Вина только летчиков и подводников?

Вовсе нет! После потопления германской авиацией трех советских эсминцев в Черном море 6 октября 1943 г. советское командование вообще запретило крупным надводным кораблям (класса эсминец и выше) выходить в море. Замечу, что гибель эсминцев произошла в результате сочетания глупейших действий флотского начальства и командира отряда кораблей Г.П. Негоды. (Подробно об этом рассказано в моей книге «Битва за Черное море». Москва: ACT, 2005.) Итак, по дурости начальства погибло 780 человек. Кстати, это не так много — среднесуточные потери Северокавказского фронта в этот период составляли 1692 человека!

В случае появления советских эсминцев, не говоря даже о крейсерах, любой конвой на Черном море, Балтике или Севере немедленно распался бы, и его транспорты стали бы жертвой артиллерийского огня, бомб и авиаторпед. Любые людские потери на крупных кораблях десятикратно бы окупились уменьшением потерь на суше. Не будем забывать, что Красная армия в 1944–1945 гг. несла потери, вполне сопоставимые с потерями 1941–1942 гг. Без преувеличения скажу, что участие в боевых действиях в 1944–1945 гг. советских крупных надводных кораблей могло на несколько месяцев приблизить день победы.