Таким образом, комплекс был полностью изолирован от внешней среды. Его защита позволяла выдержать прямое попадание атомной бомбы мощностью до 100 килотонн.
Канал и док имели дугообразную форму, что облегчало обслуживание стоящих в них подводных лодок. В одной стороне канала работали специалисты, обеспечивавшие загрузку торпед, а в противоположной находился цех, где торпеды готовили к использованию, в частности заряжали кислородом. Затем по рельсам на тележках торпеды доставлялись в любую часть штольни для загрузки на подводные лодки.
Кроме загрузки боезапаса подводные лодки могли подзарядить свои аккумуляторные батареи, для чего стояли мощные генераторы. Осуществлялся подвод воды и солярки. Таким образом, подводная лодка, придя с боевой службы, могла пройти все необходимые виды техобслуживания и ремонта, а затем выйти в полном снаряжении из подземного комплекса.
Обслуживали комплекс не один десяток человек. Около 100 человек — промышленно-производственный персонал, 38 доковых рабочих и 42 человека входили в состав группы технических систем, которые обслуживали инженерные системы подземного объекта.
47 человек подразделения ВОХР несли постоянную службу на трех постах: на входе и выходе из тоннеля и возле дока.
Последним руководителем спецкомплекса был капитан 3 ранга А.В. Туниикий, который до самого конца, до распада Советского Союза, командовал этим уникальным сооружением.
Общая подземная площадь всех помещений комплекса составляла 11 тыс. кв. м, объем превышал десятки тысяч кубометров, длина канала была больше ширины Балаклавской бухты, высота отдельных помещений достигала высоты трехэтажного дома.
Южнее, рядом с подземным каналом, был построен спецсклад — хранилище для ядерных боеприпасов, а в северной части — защищенное хранилище для топлива.
Склад для топлива был построен в виде подземных вертикальных емкостей и позволял хранить до 4 тыс. т нефтепродуктов. Под защитой многометровой толщи скального фунта из хранилища по узкоколейной железной дороге подвозили и загружали у подземного причала продовольствие, запасные части, торпеды, артиллерийские снаряды и другие необходимые грузы. Здесь же размещалась мастерская по профилактическому осмотру и ремонту узлов и деталей подводных лодок.
Западный выход из канала закрывался специальным сооружением, состоящим из сборных железобетонных плит шириной 2 м, длиной 10 м и высотой 7 м.
Более 20 лет на подземном судоремонтном заводе ремонтировались подводные лодки. В среднем подводная лодка находилась в доке до месяца.
В 1984 г. на объекте К-825 произошел забавный инцидент. Главнокомандующий Объединенными Вооруженными Силами государств — участников Варшавского Договора Маршал Советского Союза В.Г. Куликов осматривал этот объект. Планом был предусмотрен показ возможности ремонта лодок в доке и укрытия их в объекте. Командование дивизии решило не отвлекать для показа подводные лодки, находившиеся на боевом дежурстве или занятые боевой подготовкой. Поэтому в канал объекта К-825 заранее завели три готовящиеся в ремонт и списанные подводные лодки. «При выходе из объекта, у памятника старшему матросу Борису Нечаеву, планировалось вручить маршалу макет субмарины в память о посещении дивизии и Балаклавы. Все шло строго по плану. Заслушав доклад сопровождающих об укрытии в канале нескольких лодок и увидев это своими глазами, маршал вдруг дал приказание командующему флотом подготовить одну из этих лодок для перехода в Севастополь, на ней он решил выйти сам. Вокруг воцарилась тишина, почти как в «Ревизоре» — немая сцена. Вышестоящие смотрят вопросительно на подчиненных: командующий — на командира дивизии, тот — на начальника штаба, взор которого устремился на командира бригады, крайним оказался самый младший — командир подводной лодки. Что делать? Первым понял ситуацию и нашел остроумный выход начальник штаба дивизии: он доложил свое предложение шепотом командиру дивизии, тот — командующему флотом, наконец, прозвучал доклад маршалу, что для вывода корабля из объекта необходимо 2 часа, далее 1 час на экстренное приготовление к бою и походу, а сам переход в Севастополь займет 4 часа. Таким образом, только через 7 часов маршал будет в Севастополе. Если же на машине, то через 20 минут. Тем более что планом его дальнейшей работы на флоте было предусмотрено посещение соединения морской пехоты. Конечно, такой продолжительный по времени переход на лодке маршалу не понравился, он отменил свое приказание, и все сопровождавшие его лица вздохнули с облегчением» {137}.
Несколько слов стоит сказать и о подводных лодках Черноморского флота. Там были только дизельные лодки, а ввод в строй Черноморского флота атомных подводных лодок был нецелесообразен из-за замкнутого театра военных действий. Дело в том, что в соответствии со статьей 12 Конвенции о режиме проливов, подписанной рядом государств, в том числе и СССР, 20 июля 1936 г. в Монтрё (Швейцария), черноморские государства имеют право проводить свои подводные лодки через черноморские проливы только при следовании их на ремонт вне верфей Черного моря или к новому месту базирования. Проход проливами разрешается в одиночку, то есть в зоне проливов может находиться в состоянии транзита лишь одна иностранная подводная лодка, притом в светлое время суток и только в надводном положении. При необходимости подводные лодки могли проходить проливы в сопровождении надводных кораблей. Исходя из этой Конвенции, наши лодки совмещали боевую службу в Средиземном море с последующим ремонтом в Лиепае на Балтике и возвращением таким же образом в пункты базирования на Черном море.
Другой вопрос, что среди моряков циркулировали слухи, что какие-то наши подводные лодки скрытно, в подводном положении, проходили в оба конца проливы.
Официально же первая подводная лодка Черноморского флота вошла в Средиземное море 10 ноября 1964 г. Это была С-70, которой командовал капитан 2 ранга В.И. Бежанов. А на следующий день проливы прошла С-74. (Обе лодки проекта 613.) 18 декабря С-70 и С-74 вышли из Средиземного моря и 29 декабря 1964 г. прибыли в ВМБ Лиепая. Там они провели навигационный ремонт и докование. Завершив 15 апреля ремонт в Лиепае, С-70 и С-74 вновь вышли на боевую службу в Средиземное море, но уже несли ее в составе смешанной эскадры. 20 июня 1965 г. лодки вернулись в Балаклаву.
Всего в Средиземном море в 1964 г. несли боевую службу 9 лодок, 18 надводных кораблей и 16 вспомогательных судов Черноморского, Северного и Балтийского флотов. На следующий год там было уже 28 лодок, 24 корабля и 37 вспомогательных судов. Для кораблей боевой службы в 1964 г. было подано 23 800 т топлива, продовольствия, технического имущества, других материальных ценностей, а в 1965 г. — 32 380 т. В последующие годы эти цифры продолжали расти.
В 1959 г. Турция разрешила разместить на своей территории 865-ю эскадрилью стратегических ракет армии США. На ее вооружении состояли тридцать 50-тонных ракет «Юпитер» с дальностью полета 3180 км. Ракеты несли моноблочные боеголовки мощностью I мегатонна. Говорят, что Хрущев пришел в бешенство, когда кто-то сказал, что сейчас, мол, в Турции нацеливают «Юпитер» на его дачу.