Японская армия благодаря полному бездействию наших генералов и адмиралов беспрепятственно высадилась близ Порт-Артура и осадила крепость. [94]
Как сказано в официальном издании: «Местность в районе Порт-Артура гористая, сильно пересеченная, с большим количеством глубоких оврагов, крутых скатов и обрывов, образующих при стрельбе множество мертвых пространств». [95]
Японские войска использовали для защиты складки местности, не считаясь с потерями, они лезли даже по вертикальным скалам. Надо ли говорить, что во многих случаях работы для полевых и крепостных орудий, которые не могли вести навесной огонь, просто не было. А на вооружении сухопутной линии обороны Порт-Артура имелось всего 26 6-дюймовых полевых мортир, и больше ни одного орудия навесной стрельбы, не было даже 1/2-пудовых мортир обр. 1838 г. В любой крепости в Европейской России их состояло по нескольку десятков, а в Артуре — ни одной! ГАУ посчитало, что они сильно устарели. Все верно. Но новыхто 34-линейных мортир не прислали, их и в природе не было.
Да и от полевых мортир проку было мало. Как уже говорилось, они были громоздкие, а угол возвышения их не превышал 47°, то есть стрелять по крутым траекториям они не могли. Фактически это были не мортиры, а гаубицы. Ведь основное назначение мортиры — вести огонь под углом 45°— 85°. Наконец, для несчастных 26 мортир в Порт-Артуре к началу осады имелось 2216 бомб, начиненных мелинитом, 5050 бомб, начиненных черным порохом, и 47 151 столь любимых нашими генералами шрапнелей. Опять же пойдут «макаки» плотными колоннами под барабанный бой по равнине на штурм, а мы их шрапнелью! В итоге наши 6-дюймовые полевые мортиры имели эффективных снарядов всего по 85 на ствол!
Волей-неволей нашим офицерам пришлось импровизировать. В ход пошла знаменитая русская смекалка.
В порт-артурском арсенале наряду со сравнительно новыми китайскими нарезными орудиями системы Круппа [96] хранилось и несколько десятков старых медных гладкоствольных орудий. Офицеры-артиллеристы начали использовать даже старые китайские гладкоствольные медные гаубицы, стрелявшие картечью весом в 8 кг. Такие гаубицы устанавливались на самодельных деревянных станках и использовались в качестве противоштурмовых орудий.
У части китайских орудий были упрочены стволы, и их приспособили для стрельбы надкалиберными минами, начиненными пироксилином. Хвостовой штырь мины вставлялся в канал орудия, иногда такие мины по флотской терминологии называли шестовыми, а штырь — шестом.
В начале сентября русские установили у Китайской стены двадцать гладкоствольных гаубиц на деревянных лафетах и две укороченные гаубицы для стрельбы надкалиберными минами.
В порт-артурских портовых мастерских группа флотских и армейских офицеров (капитан 2 ранга Герасимов, лейтенанты Подгурский и Развозов, подпоручик 25-го пехотного полка Никольский) во главе с капитаном Л. Н. Гобято приспособили метательный минный аппарат, состоявший на вооружении паровых катеров, для использования в качестве сухопутного миномета. Этот минный аппарат представлял собой фактически пушку, стрелявшую сигарообразными минами калибра 225 мм, весом 75 кг, длиной около двух метров со стабилизатором в хвостовой части.
Минный аппарат для использования на суше устанавливался на импровизированном деревянном основании с простейшим подъемным механизмом. Наводка в цель осуществлялась путем визирования. Вновь изготовленная к нему мина состояла из медного цилиндра (толщина стенки 21 мм), который заполнялся влажным пироксилином весом до 31 кг. К донной части мины крепился деревянный конус, предохранявший заднюю крышку цилиндра от давления газов при выстреле. В головной части мины помещался 400граммовый патрон сухого пироксилина и в нем запал с бикфордовым шнуром, свободный конец которого прикреплялся к вытяжной трубке. Во время выстрела мина вытягивала трубку, и шнур загорался. Заряд дымного пороха применялся различного веса: от 40 до 100 граммов, что обусловливалось необходимой дальностью стрельбы. Предельная же дальность метания мины достигала примерно 100 метров.
В укреплениях сухопутного фронта во время осады было установлено 8 таких мортир. Они стали грозным оружием, поскольку их мины обладали большой взрывной силой и могли разрушать самые прочные полевые сооружения японцев.
Кроме этих минных мортир, в боях за крепость применялись минные метательные аппараты для бросания надкалиберных (шестовых) мин, изготовленных Л. Н. Гобято и его помощниками в артиллерийской мастерской. Мина изготавливалась из толстого листового железа, имела форму усеченного конуса, в головную часть которого вделывался запальный стакан с взрывателем. К донной части крепился штырь с крыльевым стабилизатором. Вес разрывного заряда (влажного пироксилина) мины равнялся 15 фунтам (6,14 кг).
В качестве метательных аппаратов для шестовых мин использовались стволы 47-мм пушек Гочкиса, установленные на колесных лафетах, или металлические трубы, крепившиеся к деревянным колодам. Вышибной заряд воспламенялся при помощи капсюля или бикфордова шнура.
При заряжании шест мины свободным концом вставлялся в канал ствола с дула и продвигался до упора в пыж. Крылья привязывались тонкой веревкой к мушке орудия. При выстреле шест мины выталкивался из канала ствола. Утолщенный конец шеста заклинивал крылья и увлекал их за собой. Тонкая веревка при этом обрывалась. Полет мины стабилизировался крыльями.
Вес мины составлял 11,5 кг. Заряд в гильзе переменный, от 22 до 44 граммов пороха. Миномет имел дальность стрельбы от 50 до 400 м при углах возвышения от 45° до 65°.
Стрельба шестовыми минами по японским укреплениям дала хорошие результаты. В «Артиллерийском журнале» № 8 за 1906 год в статье «Артиллерийская стрельба в крепости на дистанции ближе 1000 шагов (из осады Порт-Артура)» капитан Л. Н. Гобято писал: «10 ноября на левом фланге Высокой горы было поставлено 47-мм орудие, и началась регулярная стрельба минами днем и ночью. Стреляли по левой японской сапе; результаты стрельбы были таковы, что из 4 пущенных мин 3 попали в окоп. Как только японцы начинали работать сапу, туда пускали несколько мин, и после разрыва первой же мины японцы убегали; таким образом их заставили совершенно прекратить работу».
Для разрушения японских окопов и сап, находившихся ниже русских укреплений, лейтенант Подгурский предложил использовать обычные шаровые мины заграждения Морского ведомства. Их начиняли шестью пудами пироксилина, а для увеличения поражаемого действия добавляли шрапнельные пули весом до четырех пудов. Общий вес мин достигал 16 пудов (262 кг). Для того чтобы скатить такую мину в расположение неприятеля, из досок были сконструированы специальные катки длиной до 20 метров. Каток, на конце которого укладывалась мина, обычно ночью выдвигался из рва форта на гласис, мина поддерживалась канатом, продетым в рым. После этого в нее вставлялись запальный стакан и запал, завертывалась горловина, зажигался бикфордов шнур. Затем канат, удерживавший мину, отдавался, и она катилась в сторону неприятеля, где и взрывалась, разрушая все находившееся поблизости и поражая осколками и пулями живую силу противника. Впервые такие мины сбросили 10 ноября с бруствера форта № III. В следующий раз, 27 ноября, шесть мин, сброшенных со склонов Высокой, вызвали панику среди работавших в траншеях японских саперов, которые затем были выбиты оттуда ротами морского десанта.