Понятно, что большинство запорожцев отказались служить царице и решили уйти в Турцию. Они группами по 50 человек стали обращаться к генералу Текелли с просьбой выдать «билет» (то есть разрешение отправиться ватагой на заработки). Простодушный серб обрадовался: «Ступайте, запорожники, с Богом… Зарабатывайте себе». Билет выдавался на 50 человек, но к каждой группе присоединялось еще несколько десятков казаков. Все они потихоньку добрались до турецких владений.
Поначалу запорожцы селятся в районе Очакова и на побережье Черного моря, в том числе и на острове Березань. Султан Абдул Гамид I благожелательно отнесся к прибытию казаков. Прислал казакам специальную грамоту и константинопольский патриарх Сафроний с увещеваниями «покориться Оттоманской державе по приказанию Христову». С согласия султана кошевым атаманом был избран казак Игнатий.
Из казацкой песни:
Ходiм служити ми до турчина:
Турчин нас добре знае!
Ти турецький царю, ти турецкикий царю,
Змилуйся над нами,
Прийми нас у свою землю курiнями [266]
3 июня 1779 г. главнокомандующий русскими войсками граф Румянцев-Задунайский отправил письмо очаковскому паше с просьбой огласить запорожским казакам амнистию, дарованную им императрицей, а также «не чинить малейших препятствий для их возвращения в Россию и отсылать без задержки на эту сторону Дуная тех из них, кто не захочет воспользоваться данной свободой».
Между тем еще в 1782 г. запорожские казаки просили султана разрешить им жить в дунайских устьях. Надо ли говорить, что запорожцы небольшими группами периодически проникали на русскую и польскую территории с целью грабежа и угона скота.
После войны 1787–1791 гг. султан повелел запорожцам селиться не на границе, а в устье Дуная на Георгиевском острове и в его окрестностях.
На Дунае запорожцы оказались соседями некрасовцев, которые несколькими партиями, особенно крупные были в 1740 г. и 1778 г., переселились с Кубани. Турки звали запорожцев «баткалами», а некрасовцев — «липованами».
Казалось бы, донские казаки, бежавшие от деспотизма Петра, и днепровские казаки, обиженные Екатериной, найдут общий язык. Но, увы, запорожцы и некрасовцы стали злейшими врагами. В 1863 г. древний старик-некрасовец рассказывал историку В. Кельсиеву: «От хохлов окаянных житья нет (на Дунае). Там у них энто Сечь их была… народ буйный, злятся бывало на нас…что хозяйство у нас хорошее, и воюют с нами. Бои такие бывали, что только Господи упаси». [267]
Дело в том, что у обеих групп казаков уже сложился разный менталитет. Некрасовцы были сплошь старообрядцами, а запорожцы оставались православными и перешли в юрисдикцию константинопольского патриарха. Некрасовцы придерживались древнего благочестия, а запорожцы отличались буйным нравом. Так, к примеру, некрасовцы, сами не употреблявшие табака, терпеть не могли «смердящих трубок» запорожцев.
Возникали, естественно, ссоры из-за земли, а главное, из-за рыбных мест на Дунае. Дело в том, что рыбная ловля у некрасовцев и запорожцев была если не главным, то одним из основных источников дохода. В итоге между запорожцами и некрасовцами постоянно происходили вооруженные стычки.
Естественно, что турки в военное время использовали запорожцев и некрасовцев в разных корпусах, не допуская их соприкосновения.
Запорожские казаки были поселены турками в устье Дуная в районе, имеющем название Буджаковский Санджак, куда запорожцы и перенесли все свои вековые обычаи. На развалинах татарского местечка Буджак была создана Дунайская Сечь, здесь же установили походную церковь и хранили знамя Войска Запорожского, а также знамена, захваченные казаками в прежних битвах. Вокруг церкви было 38 куреней, образовывавших площадь для сбора рады. Буджак окружал вал, на котором казаки установили пушки.
Запорожцы жили в Сечи, оставаясь холостыми, а женившись, перебирались в паланки, по-прежнему принадлежа к своему куреню.
Султан оставил в неприкосновенности внутреннее устройство Сечи, но подчинил запорожцев бабадагскому паше и причислил к Силистрийскому округу. Замечу, что кошевой атаман пользовался такими же правами, как и государи Молдавии и Валахии. Кошевой атаман получил от султана бунчук с двумя концами и булаву, а войско — двухцветное знамя: на белом поле золотой православный крест, а на черном поле серебряный месяц. Войсковая хоругвь была освящена константинопольским патриархом в присутствии двенадцати епископов.
Казакам было дано право свободно заниматься рыбной ловлей, а за это они обязывались защищать устье Дуная и в случае войны высылали тысячу человек.
Вновь возникает естественный вопрос: каким образом производилось воспроизводство казаков на турецкой земле? Не за счет же турок или румын? Ну, во-первых, значительная часть задунайских запорожцев была уже жената. Во-вторых, в Дунайскую Сечь постоянно бежали подданные Российской империи, как малороссы, так и великороссы. Кроме того, казаки имели возможность покупать в Турции невольниц православного вероисповедания.
Так, например, в 1820 г. к запорожцам, покупавшим припасы в Измаиле, пристал молодой казак Осип Гладкий, уроженец села Мельниково Золотоношского езда Полтавской губернии. Он оказался прекрасным стрелком, отлично скакал на коне, ловко правил рулем и был «хитер и покоен в бою». Позже он станет кошевым задунайских казаков.
К сожалению, запорожцы на Дунае не оставили нам письменных материалов о своей жизни. А может таковые и существовали, но позже были уничтожены турками или царскими офицерами.
В ходе войны 1787–1792 гг. меньшая часть задунайских «неверных» запорожцев перешла на сторону русских, но большинство храбро сражались в турецкой армии. Как ни прискорбно, но запорожцы решительно подавляли антитурецкие восстания в Османской империи. Так, в 1820 г. в ходе греческого восстания, когда Байрон сражался вместе с повстанцами, запорожцы были на стороне турок.
В 1822 г. турецкий флот подошел к греческому острову Хиос в Эгейском море. Турецкий десант фактически вырезал всех греков-мужчин на острове. Православный архиепископ Платон был повешен на флагманском корабле. На берегу турки сажали греков на кол, строили пирамиды из отрубленных голов, делали плетенницы из отрубленных ушей и прочая, и прочая…
События на Хиосе потрясли всю Европу. Знаменитый французский художник Эжен Делакруа в 1824 г. пишет картину «Резня на острове Хиос». Англия, Франция и Россия направляют свои эскадры в Эгейское море для защиты мирного греческого населения.
Увы, в этой дикой резне участвовало пятьсот запорожцев под началом кошевого атамана Семена Мороза и войскового старшины Лоха. Кстати Мороз — уроженец города Киева, а Лох — знатный польских шляхтич, уроженец Правобережья. В сражении на Хиосе кошевой и сложил свою буйную головушку.