Переговоры в Москве затянулись. Тем временем магистр Альбрехт начал боевые действия. Василий послал ему денег, чтобы нанять еще тысячу солдат. В 1518 г. князь Василий Шуйский с новгородскими полками и большим количеством пушек, а брат его Иван Шуйский с псковскими полками выступили в поход к Полоцку. Подойдя к городу, русские войска начали ставить туры и стрелять из пушек по стенам. Вскоре на помощь к осаждающим подошел московский отряд под началом князя Михаила Кислицы. Но гарнизону Полоцка удалось отбиться, а в лагере русских начался голод.
Отряд детей боярских был отправлен на стругах на фуражировку. Когда русские зашли в прибрежную деревню, литовский воевода Волынец внезапно завладел их стругами. Дети боярские кинулись назад к Двине и попытались переплыть ее, при этом многие из них утонули. После этого случая Шуйский снял осаду и увел войска от Полоцка.
В следующем, 1519 году князь Михаил Кислица с новгородцами и псковичами пошел в Литву, под Молодечно и другие городки. Как выразился летописец, «вышли назад к Смоленску все сохраненные богом». Но больше известен поход князя Василия Шуйского от Смоленска, предпринятый в том же году, а также поход князя Михаила Горбатого от границ новгородских и псковских земель и князя Семена Курбского из Северской земли. Эти воеводы ходили к Орше, Могилеву и Минску, дошли до Вильно. Другие московские воеводы ходили к Витебску и Полоцку.
2 сентября 1520 г. в Москве было подписано перемирие на шесть лет. Весь 1521 г. прошел в переговорах, а к концу 1522 г. было подписано очередное перемирие. В значительной степени это было связано с казанским походом Василия ІІІ, описание которого выходит за рамки этой книги. До самой смерти Василия ІІІ в 1533 г. так и не был подписан «вечный мир», его заменили перемирия от 25 декабря 1526 г. и от 24 марта 1532 г.
В заключение главы стоит сказать несколько слов и о судьбе одного из важнейших действующих лиц русско-литовских войн — Михаиле Глинском. Как уже говорилось, после неудачного побега в Литву Глинский был отправлен в заточение. Из тюрьмы его вызволила… импотенция Василия ІІІ.
В 1525 г. великому князю Московскому стукнуло 46 лет, а детей у него еще не было. Василий остро переживал это. Один раз он при боярах даже впал в истерику и с плачем говорил: «Кому по мне царствовать на Русской земле и во всех городах моих и пределах? Братьям отдать? Но они и своих уделов устроить не умеют». На что бояре ответили: «Государь князь великий! Неплодную смоковницу посекают и измещут из винограда».
В конце 1525 г. митрополиту и боярам удалось склонить Василия к разводу. 23 ноября власти начали «розыск о колдовстве» великой княгини Соломонии. Действительно, несчастная женщина обращалась к знахарям за помощью от бесплодия.
Теперь Василий ІІІ имел основание предать жену церковному суду как ведьму. Вместо этого он 29 ноября приказал увезти ее в девичий Рождественский монастырь на Трубе (на Рву), где ее принудительно постригли в монахини под именем Софии. Соломония сопротивлялась до последнего. Когда на нее надели монашеское одеяние, она сорвала его и растоптала. Тогда Шинога Поджогин ударил ее плетью. Соломония не могла смириться со своей участью и распустила слух, что беременна. В распространении этого слуха заподозрили вдову Юрия Траханиотова и жену постельничего Якова Мансурова. Женщины утверждали, что слышали о беременности из уст самой Соломонии. Василий ІІІ в гневе избил Траханиотову, а свою бывшую жену немедленно удалил из столицы.
Соломония была заточена в Покровском девичьем монастыре в Суздале. Вскоре по Москве поползли слухи, что в Суздале у Соломонии родился сын Георгий. Гробница таинственного Георгия сохранилась в общей усыпальнице суздальского Покровского монастыря до 1934 г. под видом гробницы Анастасии Шуйской, дочери царя Василия Ивановича, сосланной в монастырь вместе с матерью. В ходе археологических раскопок, проведенных в Покровском монастыре в 1934 г., в предполагаемом месте погребения Георгия в каменном гробике была найдена кукла в одежде из шелковых древних тканей, завернутая в материю и опоясанная пояском с кисточками. Костей в гробике археологи не обнаружили. Реставраторы ткани по типичным для княжеской одежды золотым прошвам отнесли мальчиковую рубашку и другие обнаруженные в гробике ткани к концу XVI в. Это же подтверждал и орнамент на надгробной плите. Полученные материалы доказали, что гробница не принадлежала Анастасии Шуйской. Но все это лишь косвенно подтверждает версию о рождении у Соломонии сына.
А тем временем московские бояре подыскали невесту Василию — Елену Глинскую. В выборе невесты решающую роль сыграли Захарьины и князья Шуйские. Невеста из их кланов не могла пройти, поскольку в этом случае против них ополчилась бы вся московская знать. Поэтому для стоявших у престола Захарьиных и Шуйских идеалом была невеста-сирота: отец в могиле, дядя в тюрьме, братья — почти дети. Все были уверены, что брак Василия с красавицей Еленой сохранит «статус-кво» при дворе.
Юная красавица Елена пришлась по душе 47-летнему великому князю. Чтобы угодить ей, Захарьин, Шуйские и Горбатые просили освободить из заключения ее дядю Михаила Львовича Глинского. Василий ІІІ нехотя согласился. В феврале 1527 г. Михаил был выпущен на свободу и получил на кормление город Стародуб-Ряполов-ский. Но М. Ю. Захарьин, М. В. Шуйский и Б. И. Горбатый были вынуждены «поручиться» за Глинского. В случае его нового побега они были обязаны уплатить в казну огромную по тем временам сумму — пять тысяч рублей.
Ради молодой жены Василий ІІІ отступил от старых русских обычаев и первым из московских князей сбрил бороду. Летописец сообщает, что великий князь «возлюбил» Елену «лепоты ради лица и благообразна возраста, наипаче ж целомудрия ради». Ну что касается ее «целомудрия», то тут вопрос остается открытым.
Прошел год, второй после свадьбы, а у Елены признаков беременности не появлялось. Великокняжеская чета зачастила по монастырям. Василий ІІІ не скупился на богатые вклады в монастырскую казну.
И вот 25 августа 1530 г., то есть спустя четыре с лишним года после замужества, Елена родила сына Ивана. Появление долгожданного наследника престола было встречено Василием ІІІ с огромной радостью. Не иначе как помогли молитвы монахов о чадородии княгини. Однако у многих современников на этот счет были серьезные сомнения. Уже тогда начались разговоры о молодом воеводе Иване Федоровиче Овчине-Телепневе-Оболенском. Ивана с Еленой свела его родная сестра Аграфена Челядина, приближенная великой княгини.
В ночь со 2 на 3 декабря 1533 г. великий князь Василий ІІІ скончался в страшных мучениях. Великая княгиня не присутствовала при агонии мужа. Но, увидев митрополита с боярами, шедших в ее покои, Елена «упала замертво и часа с два лежала без чувств». Увы, длительный обморок Елены был всего лишь данью этикету. Не прошло и сорока дней со смерти мужа, как вся Москва открыто заговорила об ее фаворите Иване Федоровиче Овчине-Телепневе-Оболенском. В начале января 1534 г. Овчина получил чин боярина.
Молодая вдова и ее фаворит попытались единолично править страной. Единственным методом управления у них были репрессии. 11 декабря, то есть спустя восемь дней после смерти Василия ІІІ, его брат Юрий Дмитровский был взят под стражу вместе с его боярами. Князь Юрий был заключен в ту же камеру, где уморили несчастного внука Ивана ІІІ — Димитрия. Нетрудно догадаться, что и Юрий вскоре там тихо почил. Позже Елена повелела схватить и заключить в темницу и младшего брата мужа — князя Андрея Стародубского. На него надели не только цепи, но и подобие железной маски — «тяжелую шляпу железную». Как видим, у нас был приоритет даже с железными масками. И русская «шляпа железная» оказалась более эффективной, чем знаменитая французская железная маска времен Людовика XIV. В ней узник прожил менее полугода.