Book.

Артиллерию эскадры составляли 640 пушек. Помимо личного состава (3011 человек), на судах находились взятые сверх нормы десантные войска — 8 рот Кексгольмского пехотного полка и 2 роты артиллеристов, мастеровые для ремонта кораблей и артиллерии, в общей сложности 5582 человека.

26 июня 1769 г. эскадра Спиридова ушла в плавание.

Между тем в Париже и Мадриде начали грозить не пустить русскую эскадру в Средиземное море.

Франция имела большой и сильный флот. Она не только могла не пропустить русской эскадры на Средиземное море, но и направить свои корабли на Балтику и Черное море, что привело бы к непредсказуемым для России последствиям.

Однако в Петербурге помнили пословицу: «Враг моего врага — мой друг». Столь же хорошо помнила ее и Англия, которая уже много столетий была непримиримым врагом Франции. Только в XVIII в. между этими странами прошли три тяжелые войны 1702–1714 гг., 1744–1748 гг. и 1756–1763 гг. Тем не менее эти войны не только не разрешили кардинальные противоречия между противниками, но и усугубили их. Назревала новая война, началась она уже после окончания Русско-турецкой войны в 1778 г. и продолжалась до 1783 г.

Англичане любили воевать чужими руками и с большим удовольствием стравливали Россию с Людовиком XV. Кроме того, на внешнюю политику Лондона сильно влияла зависимость Англии от русской торговли. В 60–80-х годах XVIII века в русские порты ежегодно прибывало от 600 до 700 английских торговых судов.

В итоге в ходе первой турецкой войны 1768–1774 гг. Англия была достаточно надежным союзником России. Английские послы в Париже и Мадриде официально заявили, что «отказ в разрешении русским войти в Средиземное море будет рассматриваться как враждебный акт, направленный против Англии».

Во время прохождения русских эскадр в 1769–1774 гг. мимо берегов Франции и Испании поблизости сосредотачивались значительные силы британского флота. Англия предоставила свои порты для базирования и ремонта русских кораблей. Причем не только в метрополии, но и в порту Мак-Магон на острове Менорка, отошедшем к Англии по Парижскому миру, заключенному 10 февраля 1763 г.

В Средиземном море благожелательно к России относилось руководство Мальтийского ордена, смертельно ненавидевшее турок. Екатерина II послала туда послом маркиза Кавалькабо. Речь шла даже о совместном участии русского и мальтийского флотов в войне с турками. Однако позже из-за бестактного поведения маркиза на Мальте орден так и не вступил в войну с османами, но русский флот мог свободно базироваться на острове.

Фактически Мальта стала основной тыловой базой русского флота.

Второй важной тыловой базой стал «вольный порт Ливорно», формально принадлежавший герцогству Тосканскому.

Начиная с 1771 г. русские корабли эпизодически заходили в порт Мессина на севере Сицилии.

Главной же базой «архипелажного флота» графа Орлова стал порт Ауза на острове Парос. Кто предложил выбрать остров Парос главной базой русского флота — неизвестно. Во всяком случае, стратегически он выбран удачно. Парос принадлежит к Кикладским островам (южная часть Эгейского моря) и находится в центре их. Таким образом, владея Паросом, можно легко контролировать Эгейское море и подступы к проливу Дарданеллы, до которого около 350 км. До ближайшей точки полуострова Малая Азия от Пароса 170 км, и туркам высадить десант с материка на остров невозможно, не обеспечив себе господства на море.

До прихода русских Ауза была небольшой греческой деревушкой. За несколько месяцев там были возведены форты, казармы, здание Адмиралтейства, верфь и даже… гимназия, где учились греческие мальчики.

В 1769–1770 гг. Екатерина отправила на Средиземное море три эскадры. Летом 1771 г. численность Архипелажного флота доходила до 50 вымпелов, в числе которых было 10 кораблей, 2 бомбардирских корабля, около 20 фрегатов разной величины, имевших от 16 до 24 пушек, 4 пинка, 1 пакетбот и 11 поляк и шебек, имевших от 12 до 20 пушек и фальконетов калибром от 0,5 до 14 фунтов.

8 мая 1772 г. из Ревеля вышли 4-я Архипелажная эскадра под командованием контр-адмирала В.Я. Чичагова. В ее составе был 80-пушечный корабль «Чесма» и два 66-пушечных корабля «Граф Орлов» и «Победа». 15 августа 1772 г. Чичагов привел эскадру в Ливорно, где передал командование капитану 1-го ранга М.Т. Коняеву, а сам вернулся в Россию. 4-я эскадра прибыла к берегам Греции 25 сентября 1772 г.

21 октября 1773 г. из Кронштадта вышла 5-я Архипелажая эскадра под командованием контр-адмирала С.К. Грейга. В ее составе были 74-пушечный корабль «Св. Великомученик Исидор», три 66-пушечных корабля «Дмитрий Донской», «Мироносиц», «Александр Невский» и два 32-пушечных фрегата «Павел» и «Наталия». 5-я эскадра опоздала. Она прибыла в Аузу только 6 сентября 1774 г., уже после заключения мира с Турцией.

В июле 1774 г. Россия и Турция заключили мир. Ряд отечественных историков, в том числе В. Шеремет, трактуют Кайнарджийский договор как «самый обширный и детализированный из всех русско-турецких договоров», и т. п.

Автор же склонен считать этот договор наспех состряпанным перемирием. Договор не только не решал ни один вопрос. Состояние отношений между Турцией и Россией оставались метастабильными, то есть любая мелочь могла вызвать лавину взаимных претензий и, соответственно, войну.

Выполнение многих артикулов договора было нереальным. России не запрещалось иметь флот, но ему негде было базироваться (из-за мелководья большие суда не могли базироваться в Азове и Таганроге).

Строгое и точное выполнение обеими сторонами артикула 3 по Крыму неизбежно вызвало бы возвращение Крыма под влияние Порты, то есть — к довоенной ситуации.

Эвакуация русского флота из Архипелага заняла почти целый год после подписания мира.

Екатерина предпринимала активные дипломатические усилия, чтоб если не вовлечь итальянские государства в войну с Оттоманской империей, то, во всяком случае, обеспечить с их помощью снабжение русского флота. Увы, несмотря ни на что, вклад итальянских государств в обеспечение боевых действий русского флота был невелик и уступал поддержке Англии, мальтийских рыцарей и островных греков.

Война закончилась, но Екатерина понимала, что Кайнарджийский мир — лишь временная передышка, и она продолжала активно вести дипломатическую игру на Апеннинском полуострове.

Карта порта Аузы, состоявшего в северной части острова Пароса: описан мерою по берегу, и глубины промерены; с показанием в оном построенных батарей, магазин, госпитальных и полковых светлиц, сделанных во время пребывания тамо Российского флота. (Реконструкция с подлинного чертежа XVIII века Ирины Осиповой) 1 — Форт; 2 — город Ауза; 3 — Адмиралтейство; 4 — Госпиталь; 5 — Светлицы (казармы) Шлиссельбургского полка; 6 — Монастырь Святых Петра и Павла

Рассказ о русской дипломатии в Италии мы начнем с Венецианской республики. Еще в 1762 г. в Лондоне прошли переговоры российского полномочного министра А.Р. Воронцова с венецианским посланником Морозини. Екатерина II утвердила назначение русского посланника в Венецию, которым стал маркиз Маруцци, грек по происхождению, принадлежавший к одной из самых богатых фамилий в Венеции, который, находясь на русской дипломатической службе, в то время занимал должность поверенного в делах России на Мальте. Весной 1768 г. императрица назначает Маруцци в Венецию и другие города Италии «для остережения и предохранения случающихся тамо наших дел и коммерции».