Установив в Южной Осетии полицейский режим, грузинские власти аннулировали даже те редкие удостоверения, которые накануне были выданы отдельным жителям на право проживания в Южной Осетии. Хотя, как уже говорилось, Южная Осетия как географическая единица в грузинском делопроизводстве более не значилась: везде фигурировала Шида Картли. Новые удостоверения для южных осетин выдавались «на право проживания в пределах республики Грузия» и «только по распоряжению уполномоченного правительства по его особому усмотрению семьям тех осетин, которые: а) состоя на государственной или общественной службе в республике Грузии: в гвардии, милиции, на железной дороге, трамвае и др. со времени, не позже начала военных операций против осетин, до конца этих операций верно исполняли свой служебный долг; б) являются верными гражданами республики, имеющими особые заслуги перед нею» [57] .

По удостоверению, выданному одному лицу, разрешалось жить семье в составе «матери, отца и братьев не свыше 16 лет, сестер, дочерей, а также сыновей не выше 18 лет».

В специальном пункте «Б» говорилось, что в селах, обозначенных в 1-м пункте, «не должно быть оставлено ни одного осетина, даже имеющих от уполномоченного правительства соответствующее удостоверение». Такое жестокое отношение грузинских властей к жителям сел центрального района, где находилось село Джава, объяснялось тем, что там были сосредоточены наиболее активные политические силы. При потере Цхинвала Джава автоматически становилась столицей Южной Осетии. Перед вторжением Джугели было дано специально поручение относительно этого села. В своем дневнике он записал: «Джава — южно-осетинская столица. Это очень богатая и живописная деревня. Она сердце Южной Осетии. И его сердце надо вырвать». Однако карателям не удалось осуществить свой план, поскольку население Джавы благополучно покинуло село и ушло к Рокскому перевалу или в горы на другие перевалы.

Последние, 8-й и 9-й, пункты «Постановления» предусматривали заселение Южной Осетии грузинами. Член комиссии Хубутия представил «проект передачи домов», по которому все уцелевшее имущество и скот переходили новым жильцам.

Глава 12
КОНЕЦ ГРУЗИНСКОЙ «НЕЗАЛЕЖНОСТИ»

К 9 сентября 1919 г. последнее подразделение британской армии покинуло Тифлис, и эвакуация войск из Азербайджана, Грузии и Армении была завершена. Так говорится в донесении генерала Д.Ф. Мильна британскому военному министру. Далее Мильн докладывал о действиях трех британских батальонов в городе Батуме. Оттуда вытекает, что Лондон не считал Батумскую область частью Республики Грузия.

В Батуме по-прежнему существовала власть военного генерал-губернатора генерала Кук-Коллиса. Батум при англичанах фактически получил статус порто-франко.

Лишь в начале июня 1920 г. генерал Кук-Коллис получил из Лондона приказы эвакуировать Батум. Узнав о подготовке англичан к эвакуации, аджарское население решило захватить город. К 1 июля около 4 тысяч аджарцев были сконцентрированы на холмистой местности на удалении нескольких миль от города. Правда, их предводители заявили англичанам, что они не будут открывать огонь по британским войскам.

Тремя днями позже все еще остававшиеся в этом районе железной дороги войска были заменены грузинскими, а в окрестности города прибыли их бронепоезда. Торжественное вступление грузинских войск в Батум состоялось 7 июля. Британские посты были наконец сняты, и к вечеру того же дня ни одного подразделения британской армии не оставалось за пределами района доков [58] .

8—9 июля 1920 г. британская эскадра окончательно покинула Батум. Интересно, что генерал Мильн в своем отчете не упомянул о полном уничтожении англичанами Батумской крепости. Казалось бы, к чему сей акт вандализма? Ну, понятно, если бы к городу шли большевики, а ведь Батум передавался дружественному Англии государству.

Из свидетельских показаний сотрудника НИБУРА [59] тов. Акопяна: «В Батуми 1 декабря 1918 г. прибыл один английский миноносец и одна контр-миноноска. В это время турки сняли с Черноморской батареи 2 — 9-дм орудия и свели их в порт для погрузки. Прибывшими в конце декабря того же года английскими войсками эти два орудия были отобраны у турок и вывезены за границу» [60] .

Из показаний кладовщика склада артиллерии БУРа тов. Петина Егора Матвеевича: «Во время оккупации англичанами Батума я занимал должность сторожа при интендантских складах, находящихся при артиллерийском городке. Прежде я служил 21 год в артиллерии бывшей Михайловской крепости, а потому очень хорошо знаю форты, батареи, склады и всю материальную часть, которая там находится.

Лично мне известно, что перед своим уходом из города Батума англичанами вывезено и уничтожено следующее:

1) 2— 10-дм пушки в 45 калибров на форту Барцхана (взорваны).

2) 4 — 9-дм пушки обр. 1877 года (взорваны на форту Барцхана).

3) Там же испорчена вся резьба для замков казенной части у поршневых пушек числом до 40 штук, замки заброшены в море.

4) Там же заброшены все замки в море от 7 мортир… а все прицельные приспособления к ним уничтожены.

5) С форта малой Самебо вывезены моторы от прожектора, а сам прожектор расстрелян из револьвера офицерами английской армии, которые в него стреляли в цель.

<…>

7) Военные припасы с форта Барцхана и малая Самебо в громадном количестве были затоплены в море. Число их определить не могу, но знаю, что десятки громадных барж нагружались боевыми припасами и вывозились в море, а обратно приходили пустыми» [61] .

В одном из актов, составленных специально созданной в 1924 г. комиссией, указаны убытки, причиненные только Военному ведомству, которые составили 2 380 380 рублей золотом. Общий же ущерб, нанесенный интервентами в Аджарии, по сведениям «Аджаристанского общества содействия жертвам интервенции», составил 58 065 488 рублей [62] .

Замечу, что точно так же англичане поступали и в других местах. Так, в апреле 1919 г. англичане, покидая Севастополь, отказались передать Деникину боевые корабли и транспортные суда Черноморского флота. Самые новые корабли были выведены в турецкие порты, у старых броненосцев и крейсеров взорваны машины, а подводные лодки выведены из порта и затоплены на глубоком месте.