Капитан «Сынка» долго не верил своим глазам, так как неприятель, по-видимому, сам не замечая своей гибели, продолжал бой с величайшим ожесточением. Но роковой конец приближался, и уже ничто не могло спасти английского корвета. Все его водоотливные средства, отчасти испорченные взрывом, оказались ничтожными в сравнении с прибылью воды в отверстие, сделанное миной. Раздался последний выстрел в «Ровера», и он, как бы от ужаса предстоявшего ему шага, вздрогнул всем своим корпусом и, нагнувшись немного направо, пошел ко дну со всем своим экипажем. С «Сынка» были немедленно посланы все шлюпки для спасения тех из англичан, которые еще могли остаться на воде, держась на обломках или всплывших койках погибшего корвета.
Через полчаса все было закончено, и возвратившиеся катера привезли 50 человек оставшихся в живых из трехсот, составлявших экипаж «Ровера». Пока спасали и подбирали с воды англичан, механик успел поправить цилиндр. Гайку зажали снова, и крейсер мог опять идти вперед каким угодно ходом. Подняв свои шлюпки и разместив пленных, «Сынок» лег на старый курс и пошел обыкновенным средним ходом.
Итак, победа была полная. Но дорого досталась она. Старший офицер был тяжело ранен. Лейтенант Никитин был убит на полубаке при спуске метательной мины. Он пал последней жертвой этого боя. Мичман Зенобин и артиллерийский офицер, смертельно раненные у своих орудий, томились в предсмертной агонии в кают-компании. Из 130 человек 25 оказались убитыми и более 40 ранеными.
Бедный доктор Розанов со своим помощником, слабым и стареньким фельдшером Бровченко, выбились из сил, ухаживая за ранеными. Но, несмотря на усталость и изнурение, по окончаний осмотра и перевязки своих, они обратили внимание и на раненых англичан с «Ровера». Для последних было сделано все, чтобы облегчить их участь, как раненых и как побежденных пленных.
Когда день кончился, и на небе зажглись звезды, на юте «Сынка» уже лежали в ожидании морской могилы прикрытые флагами 28 неподвижных, навеки заснувших бойцов. Недавно им была вверена охрана чести и спокойствия России, и они доблестно пали, исполняя этот великий завет, в сражении с исконными, непримиримыми врагами своей родины.
На 15-й день по уходе от берегов Аравии, крейсер «Русская Надежда» подошел на вид одинокого и никем не посещаемого островка Мони. Остановив машину и спустив вельбот, капитан послал лейтенанта Быкова в маленький залив, расположенный на подветренной его стороне. По приказанию капитана Быков должен был найти и взять обещанную адмиралом почту, а с ней и разрешение тех вопросов, которые были так важны для крейсера.
Следовало предполагать, что капитан крейсера в Бенкулене получил сведения об этой почте от агента крейсерского отряда. Адмирал Казанцев с обычной умелостью разбросал доверенных и дельных агентов по всему побережью, не жалея денег и усматривая в этом один из главных факторов успеха своего дела. Через час Быков действительно привез почтовую сумку. Кроме деловых казенных пакетов оказались и письма ко всем офицерам из России.
Беломор делает реальностью секретную русскую военно-морскую базу на Соломоновых островах, вспомним главу «Корабли ищут базы».
В группе Соломоновых островов, между 8 и 10° южной широты и 160 и 162° восточной долготы от Гринвича, лежит небольшой остров Маляита, занимающий в дину около 150 и в ширину не более 60 км. Он довольно возвышен и не имеет тех недостатков, какие выпали на долю всех остальных островов этой группы — не имеет болот, а с ними и неизбежных тропических лихорадок. Кроме того, на его северо-восточной стороне большой залив, глубокий и совершенно закрытый от ветра и океанского волнения высоким, густо заросшим узким перешейком. Залив заканчивается речкой с широким и глубоким устьем. Остров Маляита лежит в 1600 милях от Сиднея, в 3000 милях от Мельбурна и в 500 милях от ближайшей германской фактории на Новой Британии.
В 18…. году сюда заходил наш корвет. На острове проживало около 200 папуасов. Они отнеслись очень дружелюбно к корвету и все время доставляли ему имевшуюся живность, зелень и рыбу, за что обыкновенно платилось довольно щедро табаком, трубками, бутылками и прочими подобными вещами.
На острове русские моряки устроили угольную станцию и импровизированный док. Узкий вход в залив острова был минирован, и минные заграждения защищались земляными батареями из восьми 152-мм и 24-фунтовых дальнобойных орудий. На северной оконечности Маляиты, самой возвышенной и названной горой адмирала Бутакова, была устроена сигнальная станция. Подобная же сигнальная станция была устроена и на южном мысе. Эти станции соединялись между собой, со всеми батареями, минными станциями и с флагманским судном телеграфной и телефонной проволоками.
Пройдя благополучно и без остановок до мыса Мальвиль, захватив на его высоте и затем на банке Фаркар несколько китоловов, крейсер ночью подошел к Маляите. Переговорив сигналами и получив лоцмана, «Русская Надежда» впервые после одиннадцатимесячного плавания бросила якорь в русских водах. Несмотря на позднее ночное время, кают-компания была переполнена приехавшими со стоявших судов офицерами. Все ликовали. Успехи, успехи и успехи рассказывались вновь прибывшими. Там два крейсера разгромили Ванкувер, там, на Цейлоне в Пуэн-де-Галле, взята контрибуция. Мельбурн, эта столица Австралии, несколько дней была в блокаде и понесла миллионные убытки.
По словам прибывших, дело клонилось к миру, и Россия без участия Европы готова была заключить славный мир с Англией. На днях ждали почты и решения вопроса, заключен ли мир, или война продолжается.
Спустя несколько дней по приходе на Маляиту крейсер уже был выведен из дока с исправленным дейдвудом, с очищенной и подкрашенной подводной частью, самым лучшим английским Patent'ом, еще недавно взятым на одном из призов. Недостававшая часть офицеров и команды пополнена новыми. Словом, он опять находился в том прекрасном, щегольском виде, каким он всегда отличался на всех рейдах.
Адмирал ждал почты с Гвинеи и готовил новую программу действий. Наконец эта почта пришла — и снова заработали сигнальные фалы.
Первым сигналом адмирала был:
«Поздравляю моих боевых товарищей со славным миром».
Через полчаса вся эскадра уже знала, что действительно славный мир заключен с Англией, что мирный договор подписан и сообщен только для сведения и руководства Европе, и что эскадра Казанцева, произведенного в вице-адмиралы, идет на другой же день занимать уступленные Англией Гонконг и Гамильтон. Не было человека на эскадре, не получившего награды. Между прочим, капитан Сорокин произведен был в контр-адмиралы, старший офицер его Кононов — в капитаны 2-го ранга с назначением командиром крейсера. А сам крейсер получил высшую награду. Он поднял славный георгиевский флаг и должен был увековечить имя «Русская Надежда» в русском флоте по примеру «Азова» и «Меркурия».
Прочитав рассказ о победах «Русской Надежды» и ее «Сынка», иной читатель усмехнется и скажет, что это патриотическая сказка, а может, даже сравнит с небезызвестным фильмом «Если завтра война…».