Затем начались переговоры о сдаче. Русский генерал Ренцель обещал шведам почетную капитуляцию и сдержал свое обещание. О раненых позаботились, и пленных никто не грабил. Пленные шведы под конвоем русских гренадеров направились по поросшему лесом холму к деревне Яковцы и лежавшему сразу же за ней укрепленному лагерю. Во время этого перехода пленные шведы вдруг услышали знакомые звуки, доносившиеся с северо-запада: это было раскатистое эхо залпов русской артиллерии. Началось генеральное сражение.
Шведская армия отошла от редутов, и русское командование потеряло ее из виду. Понеся большие потери, Карл XII решился на отчаянный шаг, послав генерал-адъютанта на юг к обозу в Пушкаревке, чтобы привести солдат и артиллерию, находившиеся там. Но на путь к ставке короля у них должно было уйти не менее 5—6 часов.
Между тем Петр и его генералы ожидали нового наступления шведов. Они опасались, что шведы решили прервать сражение и отступили обратно к Полтаве. Но вскоре конная разведка донесла, что шведы никуда не делись: они строились в боевой порядок. Видимо, лишь теперь русское командование получило истинное представление о силе противника. В первой фазе сражения оно переоценивало шведские войска и потому соблюдало повышенную осторожность. Русские генералы собрали военный совет. Воодушевленные местным успехом в действиях против Рооса, а также, как им казалось, медлительностью и пассивностью шведов, они решили перейти в контрнаступление. Всей русской армии предстояло покинуть лагерь и двинуться в атаку. Русский генералитет во главе с Шереметевым и царем вышел из царского шатра. Петр был одет как большинство офицеров его армии: в черной треуголке, черных сапогах и зеленом мундире с красными обшлагами и подкладкой. Кроме того, через плечо у него была перекинута лента голубого шелка с орденом Святого Андрея. Царь подошел к своей любимице Лизетте – этого темно-гнедого арабского скакуна он получил в подарок от султана, – вскочил в седло, отделанное зеленым бархатом и серебряной парчой, и поехал между рядами ждущей пехоты и артиллерии. Войска были приведены в готовность, началось выступление из лагеря. Часть за частью, минуя валы, выходила на поле битвы. По дороге воинов кропили святой водой.
Основная часть пехоты присоединялась к 23 батальонам, уже выстроенным по бокам лагеря. Шеренги солдат перегоняли туда и обратно, чтобы составить из пехоты две линии перед левой стороной лагеря, лицом к логовине и небольшому болотцу. Подразделение за подразделением занимало свою позицию; шеренга за шеренгой солдат в зеленых и серых мундирах образовывали две сплошные линии из 42 батальонов – двадцати четырех в первой линии и восемнадцати во второй. Пехота стояла сомкнутым фронтом, локоть к локтю, без промежутков, если не считать небольших – метров в десять – просветов между батальонами, куда пушкари подкатывали орудия полковой артиллерии. Таким образом было установлено 55 трехфунтовых орудий.
Орудия артиллерийского полка русские не стали вывозить в поле, оставив их на прежних позициях за укреплениями с западной стороны лагеря. Они должны были поддержать войска в случае отступления.
Оставленные в лагере орудия находились под началом командира артиллерийского полка полковника Гюнтера. Кроме артиллеристов, там стояли в резерве с приказом не высовываться за насыпи девять батальонов под командованием полковника Боя. Общее руководство войсками в лагере осуществлялось Гюнтером, поскольку он, как артиллерист, считался старше по чину, чем пехотный полковник Бой. Наконец, три батальона во главе с полковником Головиным были посланы в южном направлении, чтобы занять важный для коммуникаций с Полтавой монастырь на взгорье. Засевшие в нем шведы настолько успешно отбивались, что русские посчитали необходимым выделить специальный отряд для его взятия.
Русская конница была в основном сосредоточена по краям от пехоты. Правый фланг под командованием генерал-лейтенанта Адольфа Фредерика Бауэра состоял из 10 полков драгун, конно-гренадерского полка под началом Кропотова и Генеральского эскадрона. 45 эскадронов, насчитывавших в общей сложности 9 тысяч человек, было выстроено в две линии: 23 эскадрона в первой и 22 эскадрона – во второй.
На левом фланге дела обстояли хуже, так как из-за стычек, происшедших ранним утром, там вообще не осталось конницы. Да и развернуться тут коннице было негде – мешали как близость Яковецкого леса, так и пересекавшие местность многочисленные овраги. Русские перевели на левый фланг кавалеристов из крупного отряда, стоявшего к северу от лагеря. Шесть отборных драгунских полков под командованием Меншикова зашли в тыл к пехоте и заняли позицию слева от нее. Они также были выстроены в две линии, по двенадцать эскадронов в каждой. Конница левого крыла была значительно слабее конницы правого и составляла всего 4 800 всадников.
Перед наступлением Петр решил произвести дополнительные перестановки. Так, для поддержки стоявших у села Тахтаулова казаков гетмана Скоропадского было выделено шесть драгунских полков под началом генерал-майора Волконского. Это была мера предосторожности. В случае отхода шведов драгуны должны были помочь казакам в преследовании неприятеля, а пока отряд Волконского должен был занять выжидательную позицию и ограничиться разведкой. Волконскому категорически запрещалось вводить своих драгун в бой по собственной инициативе. Мера эта вызвала небольшую перепалку в стане русского командования. Шереметев, горячо поддержанный генералом от инфантерии Репниным, возражал против такого ослабления правого фланга.
Обоим генералам не хотелось сокращать имеющиеся в распоряжении силы. Репнин утверждал, что необходимо добиться как можно большего численного перевеса над шведами. Царь настаивал на своем. Отсылка драгун Волконского к Тахтаулову сильно ослабляла ряды кавалерии, поскольку из нее изымалось около пяти тысяч человек, так что вовсе нелишне задаться вопросом, почему царь проявлял подобную настойчивость. «Скорее всего, Петр хотел обезопасить себя от того, чтобы казаки Скоропадского, если последует серьезная атака со стороны шведов, не были смяты противником, не сдались или просто-напросто не перешли на его сторону. Боевой дух казаков отнюдь не был высок, и во время утреннего боя они уже делали ряд попыток дезертировать» [124] .
Предвидя приближение решительного момента, Петр еще раз объехал полки, и войска прослушали словесный приказ ца ря: «Воины! Вот пришел час, который решит судьбу отечества. Итак, не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за отечество, за православную веру и церковь. Не должна вас смущать слава неприятеля, будто бы непобедимого, которой ложь вы сами своими победами над ним неоднократно доказали. Имейте в сражении перед очами вашими правду и Бога, поборающего по вас. А о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и в славе, для благостояния нашего».
К 6 часам 30 минутам было закончено построение боевых порядков и шведской армии. Наблюдая за построением русских войск и видя, что их фронт оказался значительно длиннее, Карл XII, чтобы обезопасить свою армию от охвата, построил войска в одну линию с небольшими резервами. Шведская конница стала на флангах пехоты в две линии.