Русские князья оказывались лично зависимыми от Орды, как крепостные, они привыкали к рабскому, унизительному положению, они культивировати приспособленческую психологию «двух моралей» и переносили, передавали все это уродливое и рабское в свои государства, практикуя затем на боярах, на дворянстве и особенно на своем народе те же самые приемы, которые применялись по отношению к ним в Орде.
Представления о нормах права — как международного, так и государственного, а тем более личного — на несколько столетий были совершенно исключены из системы мышления русского народа. Его систематически приучали, воспитывали в обстановке последовательного, целеустремленного бесправия...
Таков был один из важнейших исторических результатов господства Орды над Русью. Ясно, что все это создавало не только препятствия на пути развития русской государственности, придавало этому развитию уродливо-извращенные, чисто рабские черты, но и оказывало огромное негативное воздействие на формирование психологии русской нации в целом, причем как общественной, так и личной психологии» [94] .
Российское дворянство, получило изрядную порцию татарской крови. Уже в конце XIII века десятки русских князей были женаты на татарках — дочерях золотоордынских ханов и мурз. Дальше — больше, многие князья, особенно московские, стали брать себе на службу сотни и даже тысячи татар {1}.
Как писал крупный специалист в области русской генеалогии Л.М. Савелов (1868—1947): «В старину у нас был единственный титул — это князь, причем титул не жалованный, а означавший, что предки липа, носившего его, были владетельными государями, исключение составляли только татары, которые признавались князьями очень легко: достаточно было татарскому мурзе появиться на русской службе, чтобы быть признанным в княжеском достоинстве: у нас даже говорили, что если мурза появился в Москве зимой, то его царь жаловал шубой, а если летом, то княжеским ти-тулом» [95] .
Кстати, большинство татар, принятых на службу московскими князьями, и мурзами-то не были. Но каждый джигит заявлял великому князю, что он подлинный Чингисид, и требовал титул. Замечу, что русские князья в XIII—XIV веках считали золотоордынских ханов царями, а себя — их холопами. В результате не только в XIV—XV веках, но и на пару веков позже происхождение от хана Чингисида считалось на Руси выше, чем происхождение от князя Рюриковича, и многие дворяне Рюриковичи приписывали себе в родословные Чингисидов. Увы, никто из татар так и не представил убедительных доказательств, что его предок был Чингисидом.
Татаризация дворянства продолжалась и в последующие века. К примеру. Екатерина II после присоединения Крыма к России росчерком пера записала в потомственные русские дворяне всех крымских мурз, а точнее, всех, кто считал себя таковыми.
Несколько слов нужно сказать и об отношении золотоордынских ханов к православной церкви. Принятие ислама не изменило отношения ханов к православию. В 1270 г. Менгу-Тимур (Менгу-Тимир) издал указ: «На Руси да не дерзнет никто посрамлять церквей и обижать митрополитов и подчиненных ему архимандритов, протоиреев, иереев и т.д. Свободными от всех податей и повинностей да будут их города, области, деревни, земли, охоты, ульи, луга, леса, огороды, сады, мельницы и молочные хозяйства. Все это принадлежит Богу и сами они Божьи. Да помолятся они о нас» [96] .
Позже хан Узбек еше расширил привилегии церкви: «Все члены православной церкви и все монахи подлежат лишь суду православного митрополита, отнюдь не чиновников Орды и не княжескому суду. Тот, кто грабит духовное лицо, должен заплатить ему втрое. Кто осмелится издеваться над православной верой или оскорблять церковь, монастырь, часовню — тот подлежит смерти без различия русский он или монгол» [97] .
Таким образом, татары зачастую с большим почетом относились к церкви, чем сами русские. Известный историк церкви Н.М. Никольский отмечал: «Для местных жителей местная икона — неприкосновенная святыня, для чужих, из другой области, это предмет, не вызывающий никакого уважения. Смоляне, суз-дальцы и даже черниговцы, взявши Киев под предводительством Андрея Боголюбского, как бы в насмешку над прозвищем князя разграбили "монастыри и Софию и Десятинную богородицу... и церкви обнажиша иконами и книгами и ризами и колоколы из-несоша все". То же самое повторилось в 1203 г. Но это факты более ранние. А вот факты XIV и XV вв.: в 1372 г. тверитяне, взяв Торжок, ободрали серебряные оклады с тамошних икон, а церкви сожгли: в 1398 г. новгородцы в Устюге "церковь соборную пре-чпстыя пограбиша"; в 1434 г. великий князь Василий Васильевич, взяв Галич, сжег там церкви и монастыри» [98] .
Отношение русских князей к Золотой Орде было неоднозначным. Многие князья, начиная с Андрея Ярославича, не боялись выступать против татар, но, увы, среди князей было очень много и тайных прихвостней.
Вот колоритный и в чем-то характерный пример — Федор Ростиславович Чермный. Замечу, не «Черный», как пишет большинство наших историков, а «Чермный». что на древнеславян-ском языке означает «красивый». Федор действительно был красавцем огромного роста. Родился он примерно в 1238 г. в семье смоленского князя Ростислава Мстиславовича. После смерти
Ростислава в 1240 г. на смоленский престол вступил его троюродный брат Всеволод Мстиславович [99] . В 1249 г. Всеволод умирает бездетным, а на смоленский престол вступает старший сын Ростислава Глеб. Красавцу же Федору Ростиславичу в том же году был выделен ничтожный удел на востоке Смоленского княжества, с городом Можайском. Естественно, честолюбивый красавец не то что бы не желал, он просто физически не мог провести жизнь в таком захолустье.
Между тем в 1249 г. умирает ярославский князь Василий Всеволодович. Его единственный сын Василий умер младенцем, и на престол вступает его брат Константин Всеволодович, но в 1256/57 г. и он умирает бездетным. В таких случаях обычно призывали на княжение другого родственника мужского пола. Но по неясным причинам власть в Ярославле захватили молодая вдова князя Василия Всеволодовича Ксения. Точный возраст ее неизвестен, но в брак она вступила в 1242 г., то есть в 1257 г. ей было от 27 до 32 лет [100] . У Ксении была дочь Мария, родившаяся между 1243 и 1249 годами.