СМ. Соловьев писал. «После нашествия Эдигеева московский князь три года не ездил в Орду сам и не посылал туда ни родственников своих, ни бояр больших; только в 1412 году, когда новый хан Зелени-Салтан (Джелаледдин Султан), сын Тохтамыша, дал изгнанным нижегородским князьям ярлык на их отчину, Василий Димитриевич поехал в Орду с большим богатством и со всеми своими вельможами» [227] .
А дело было так. Сыновьям нижегородского князя Бориса Константиновича Ивану по прозвищу Тугой Лук и Даниилу удалось каким-то способом бежать из московских застенков, и они отправились к булгарскому (казанскому) эмиру Би-Омару. В 1411 г. эмир дал им войско под началом князей Марджана, Тал-кыша и Хасаина Ашрафа.
Иван и Даниил Борисовичи двинулись на Владимир. Навстречу им Василий I послал большую рать под командованием своего младшего брата дмитровского князя Петра [228] . Ожесточенное сражение произошло у села Лысково [229] . Русские летописи глухо сообщают о поражении московской рати.
А вот согласно булгарской летописи русские потеряли убитыми 20 тысяч человек, а булгары «потеряли убитыми небольшое количество воинов. Однако был убит главный пушечный мастер Раиль. В той битве "его пушки в самый напряженный момент побоища обратили густую толпу русских в паническое бегство". В этот момент из леса неожиданно выскочили бывшие в засаде русские и зарубили пушечного мастера. "С той поры было запрещено брать в походы пушечных мастеров"» [230] .
После этого отряд булгарского князя Талкыша (в русской летописи Талыча), а по русской летописи к ним присоединилась и дружина Даниила Борисовича, под началом боярина Семена Ка-рамышева, скрытно подошел к Владимиру.
Как писал Соловьев: «Татары и дружина Данилова подкрались к городу в полдень, когда все жители спали, захватили городское стадо, взяли посады и пожгли их, людей побили множество. В соборной Богородичной церкви затворился ключарь, священник Патрикий, родом грек; он забрал сколько мог сосудов церковных и других вещей, снес все это в церковь, посадил там нескольких людей, запер их, сошел вниз, отбросил лестницы и стал молиться со слезами перед образом богородицы. И вот татары прискакали к церкви, кричат по-русски, чтоб им ее отперли; ключарь стоит неподвижно перед образом и молится; татары отбили двери, вошли, ободрали икону богородицы и другие образа, ограбили всю церковь, а Патрикия схватили и стали пытать: где остальная казна церковная и где люди, которые были с ним вместе? Ставили его на огненную сковороду, втыкали щепы за ногти, драли кожу — Патрикий не сказал ни слова: тогда привязали его за ноги к лошадиному хвосту и таким образом умертвили. Весь город после того был пожжен и пограблен, жителей повели в плен; всей добычи татары не могли взять с собою, так складывали в копны и жгли, а деньги делили мерками; колокола растопились от пожару, город и окрестности наполнились трупами» [231] .
Этот эпизод красочно, но с большим отклонением от исторической правды, показан в фильме «Андрей Рублев», где Юрий Никулин сыграл ключаря Патрикия.
Взятие Владимира, а может, и деньги, захваченные там, несомненно, способствовали получению Борисовичами в Орде в 1412 г. ярлыка на Великое княжество Нижегородское. Судя по всему, Василий I зря туда ездил и зря тратил народные деньги. Как писал Соловьев: «...имеем право заключать, что Суздальская волость оставалась за ними (за Борисовичами. — А.Ш.), потому что великий князь Василий в завещании своем ни слова не говорит о Суздале, отказывая сыну только два примысла свои — Нижний и Муром» [232] .
Причем великому князю московскому пришлось не только примириться, но и породниться с нижегородскими князьями. В 1417 г. Василий I выдал свою дочь Василису за князя Александра Брюхатого, сына Ивана Борисовича Тугой Лук. Но Брюхатый успел только зачать сына Семена и помер в 1418 г. Тогда Василису выдали замуж за двоюродного брат Брюхатого Александра Взметня, сына Даниила Борисовича.
Итак, Василий I ярлык на Нижегородское княжество не получил, зато с 1412 г. ему пришлось ежегодно и регулярно платить дань, как во времена хана Узбека.
Но мы увлеклись делами татарскими и забыли о Софье Ви-товтовне. Между тем в Великом княжестве Литовском происходили весьма важные события.
14 августа 1385 г. в местечке Крево был подписан акт об унии (объединении Литвы и Польши). С литовской стороны его подписали великий князь литовский Ягайло и его братья Скиригай-ло, Корибут, Витовт и Лугвен. Они обязались принять католичество и крестить все литовское население, обратить литовскую казну на нужды Польского королевства, помочь Польше вернуть земли, когда-либо и кем-либо у нее захваченные, и, главное, навсегда присоединить к Польскому королевству Великое княжество Литовское. Замечу, что польские паны сами толком не знали, с кем они объединяются. В частности, в старопольском языке литовец назывался rusin (русин), то есть так же, как ляхи в X— XIII веках называли русских.
Весной 1386 г. совершилось бракосочетание Ягайло с польской королевой Ядвигой, имевшее огромное значение для судеб государств Восточной Европы. Согласно условиям унии, Ягайло отрекся от православия, а имя Ягайло переменил на имя Владислав. Ему последовали родные братья Ольгердовичи, в который раз сменил веру и двоюродный братец Витовт, приехавший на свадьбу.
Одним из первых деяний нового короля стала инкорпорация, то есть включение литовских, малороссийских и белорусских земель в состав Польского королевства. В связи с этим Ягайло потребовал от удельных князей присяжных грамот на верность «королю, королеве и короне польской», что по нормам феодального права означало переход этих князей вместе с подвластными им землями в подданство к польскому королю.
Действия Ягайло вызвали сопротивление литовских князей (точнее, русских князей, поскольку в их жилах было куда больше крови Рюриковичей, чем литовской). В Литве началась большая гражданская война, в ходе которой Витовту с семьей пришлось бежать в столицу Прусского ордена Мариенбург.
И вот зимой 1390 г. в Мариенбург заявилось русское посольство. Великокняжеские бояре Александр Поле, Белеут и Селиван просили от имени Василия руки Софьи Витовтовны. Это был лучший подарок князю-изгнаннику.
Русское посольство повезло невесту кружным путем, боясь великого литовского князя Скригайло — соперника Витовта. На орденских кораблях они дошли до устья Невы, а затем сухим путем добрались до Новгорода. И лишь 30 декабря 1390 г. у ворот Кремля Софья была встречена митрополитом Киприаном и многотысячной толпой москвичей. Замечу, что Киприану разрешили вернуться в Москву лишь после смерти Дмитрия Донского.