Но, увы, все эти документы до сих пор секретны. О них упорно молчат и Лондон, и Москва. А при чем тут Москва? — недоуменно воскликнет читатель. Да дело в том, что в начале 1945 г. король Георг VI срочно вызвал одного из руководителей британской разведки МИ-5 Антони Бланта и поручил ему деликатную миссию — захватить ряд архивов в Германии, в том числе и архив герцогов Гессенских, и изъять все документы, компрометирующие Виндзорскую династию. Кстати, по соглашению США, Англии и СССР все германские политические документы должны были стать собственностью всех держав-победительниц.
Антони Блант с блеском выполнил поставленную задачу и изъял все компрометирующие документы. Он лично доложил Георгу VI о проделанной работе. В этот же день с донесением агента «Джонсона» с большим удовольствием ознакомился Лаврентий Павлович.
Лишь в 1960-х годах британская контрразведка получила сведения, что агентом «Джонсон», он же «Тони», он же «Янг» является советник королевы Елизаветы II и ее троюродный брат Антони Блант. Но, увы, Блант обладал столь взрывоопасной информацией, что судить его не посмели, а лишь уговорили уйти в отставку. Умер Блант 26 марта 1983 г. в Лондоне. У гроба его было одиннадцать венков, и все без подписей. И теперь секретные «виндзорские протоколы» хранятся где-то в архивах Ясенева [168] .
Замечу, что из Лондона в Москву «стучал» не только Блант, но и целый ряд блестящих разведчиков, занимавших высокое положение в Великобритании. Так что Сталин был хорошо осведомлен о германо-британских контактах.
В 4 часа 45 минут утра 15 августа 1939 г. шифровальщик германского посольства в Москве разбудил посла графа фон Шуленбурга и вручил ему срочную телеграмму министра иностранных дел фон Риббентропа.
В телеграмме говорилось: «Прошу Вас лично связаться с господином Молотовым и передать ему следующее: …интересы Германии и СССР нигде не сталкиваются. Жизненные пространства Германии и СССР прилегают друг к другу, но в столкновениях нет естественной потребности… У Германии нет агрессивных намерений в отношении СССР. Имперское правительство придерживается того мнения, что между Балтийским и Черным морями не существует вопросов, которые не могли бы быть урегулированы к полному удовлетворению обоих государств…
Имперское правительство и Советское правительство должны на основании всего своего опыта считаться с тем фактом, что капиталистические демократии Запада являются неумолимыми врагами как Национал-Социалистической Германии, так и Советского Союза. Сегодня, заключив военный союз, они снова пытаются втянуть СССР в войну против Германии. В 1914 г. эта политика имела для России катастрофические последствия. В общих интересах обеих стран избежать на все будущие времена разрушения Германии и СССР, что было бы выгодно лишь западным демократиям…
Имперский министр иностранных дел фон Риббентроп готов прибыть в Москву с краткосрочным визитом, чтобы от имени фюрера изложить взгляды фюрера господину Сталину».
В сложившейся ситуации Сталин принял единственное решение, соответствовавшее интересам СССР, и согласился принять в Москве Риббентропа.
19 августа 1939 г. посол Шуленбург направил в Берлин текст советского пакта о ненападении.
20 августа в 16 ч. 55 мин. Гитлер отправил Сталину телеграмму:
«Господину Сталину, Москва.
Заключение пакта о ненападении с Советским Союзом означает для меня определение долгосрочной политики Германии. Поэтому Германия возобновляет политическую линию, которая была выгодна обоим государствам в течение прошлых столетий. В этой ситуации Имперское правительство решило действовать в полном соответствии с такими далеко идущими изменениями.
Я принимаю проект пакта о ненападении, который передал мне Ваш Министр иностранных дел господин Молотов…
Я еще раз предлагаю принять моего Министра иностранных дел во вторник, 22 августа, самое позднее в среду, 23 августа. Имперский Министр иностранных дел имеет полные полномочия на составление и подписание как пакта о ненападении, так и протокола».
Ровно через сутки Сталин отправляет ответ:
«21 августа 1939 г.
Канцлеру Германского государства господину А. Гитлеру
Я благодарю Вас за письмо.
Я надеюсь, что германо-советский пакт о ненападении станет решающим поворотным пунктом в улучшении политических отношений между нашими странами…
Советское правительство уполномочило меня информировать Вас, что оно согласно на прибытие в Москву господина Риббентропа 23 августа. И. Сталин».
23 августа 1939 г. Молотов и Риббентроп в Москве подписали «Договор о ненападении между Германией и СССР». На следующий день газета «Правда» опубликовала текст договора. Наиболее интересными там были статья II: «В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу»; и статья IV: «Ни одна из Договаривающихся Cторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны».
Кроме того, стороны подписали и секретный дополнительный протокол к договору. Сей протокол является предметом длительных споров, и я вынужден привести его текст полностью: «При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:
1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.
2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана.
Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского Государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития.
Во всяком случае, оба Правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.
3. Касательно юго-восточной Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.
4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете».
Полностью этот протокол был опубликован в начале так называемой «перестройки» и сразу же вызвал дикие вопли «совков», перекрасившихся в демократов и срочно попрятавших партбилеты [169] . «Ах, какой ужасный протокол, да еще секретный!» Увы, невдомек нашим «совкам», что секретные приложения к договорам вечны как мир. Почему-то никто не предлагает рассекретить все статьи Тильзитского (1807 г.) мира, которые старательно прячут наши дипломаты.