15 июля шведская эскадра подошла к западной оконечности острова, но там по ней открыли огонь две русские береговые батареи (Толбухина № 1 и № 2). После нескольких часов перестрелки шведы ушли. Так закончилась вторая и последняя попытка шведов овладеть островом Котлин.
Оценивая сражение за этот остров, можно сказать, что в тактическом плане обе стороны действовали нерешительно. Шведы вяло атаковали, а русские, имея численное превосходство в людях и материальной части, не пытались контратаковать. Но в стратегическом плане это была большая, сопоставимая лишь с Полтавой, победа русских, сумевших защитить Санкт-Петербург с моря.
В начале 1706 года Петр приказал заложить на западной оконечности острова Котлин на месте Толбухинских батарей небольшую крепость «Святого Александра» («Александр-Шанец»). К 8 сентября 1706 года «Александр-Шанец» был закончен, на его вооружении состояло 40 орудий.
В 1710 году на Котлине началось строительство морского порта. 7 октября 1723 года в присутствии Петра в восточной части острова состоялась закладка «Главной крепости». Вскоре после закладки крепость получила название Кронштадт. Забегая вперед, скажем, что со временем под именем Кронштадская крепость стали понимать всю территорию острова Котлин и все форты, построенные на искусственных островах южнее и севернее Котлина. А в начале XX века в состав Кронштадской крепости вошли береговые батареи, расположенные на обоих берегах Финского залива в районе острова Котлин. К 1725 году в состав артиллерии на острове Котлин и в Кронштадте входило 335 пушек, там дислоцировались два гарнизонных пехотных полка общей численностью 2735 человек.
Кронштадт стал надежным щитом Санкт-Петербурга. За его почти трехсотлетнюю историю неприятельские корабли ни разу не смогли прорваться мимо крепости. Зато в качестве военно-морской базы Кронштадт оказался крайне неудобен. Он замерзал почти на пять месяцев, малая глубина не позволяла маневрировать кораблям и, наконец, для наступательных операций флота требовался порт не в глубине Финского залива, а у входа в него или даже в Прибалтике.
Эти недостатки Кронштадта были оценены еще Петром, и он предполагал перенести главную базу флота из Кронштадта в Ревель или в Балтийский Порт (Рогер-Вик). В обоих пунктах были начаты обширные работы, но после смерти Петра все прекратилось. Вновь вопрос о непригодности Кронштадта как военно-морской базы подняла Екатерина II и затем возбуждался периодически при каждом новом царствовании, но практического осуществления не получал, главным образом, в силу финансовых затруднений.
В 1856 году особый комитет под председательством генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича пришел к следующему заключению: «Доколь флот наш будет находиться в Кронштадте, до тех пор он будет осужден на пассивную роль, совершенно несовместную с назначением морских сил России».
В 1857 году участь Кронштадта была почти решена, уже назначили комиссию из инженеров и адмиралов для разработки окончательного проекта переноса кронштадских адмиралтейств в Балтийский Порт. Но составленная при этом смета «потянула» на 400 миллионов рублей, вследствие чего дело снова заглохло. Со вступлением на престол императора Александра III в 1882 году вновь был возбужден вопрос о переносе главной базы Балтийского флота из Кронштадта на запад, и выбор остановился на Либаве (с 1917 г. – г. Лиепая). Но вскоре выяснились крупные недостатки и этого порта.
Тем не менее, в Либаве в 1897-1905 годы построили огромный порт имени императора Александра III. Порт строился по настоянию великого князя Алексея Александровича, мало разбиравшегося как во флоте, так и в береговой обороне. После отстранения его от должности генерал-адмирала, военные сооружения в Либавском порту частично демонтировали. Правда, он стал одним из крупнейших русских коммерческих портов.
Лишь в 1912 году началось строительство большой военно-морской базы близ Ревеля (Порт Петра Великого).
К началу 1702 года Карл XII овладел всей Курляндией и стал на границе собственно Речи Посполитой. Значительная часть польских магнатов была настроена против Августа П. В такой ситуации Август сделал попытку примириться с Карлом XII и послал к шведскому королю свою любовницу графиню Аврору Кенигсмарк с тайным поручением обговорить с Карлом условия мира. Однако Карл отказался даже дать аудиенцию графине.
Карл XII был самым храбрым из Полководцев своего времени и прекрасно знал тактику, но он был плохим политиком, а о географии и истории имел весьма поверхностные понятия. Только этим, а также патологической ненавистью к Августу II можно объяснить вмешательство Карла в польские дела. Разбить поляков, разорить их города не представляло особого труда и для посредственного полководца, но привести Польшу в порядок и сделать из нее надежного союзника было не по силам не то что Карлу XII, но и такому гению, как Наполеон.
14 мая 1702 года Карл XII без боя вступил в Варшаву. Польский гарнизон был распущен, охрана города перешла к шведским караулам. На Варшаву шведы наложили контрибуцию в 100 тысяч талеров.
Август II бежал в Краков, где начал собирать силы для борьбы со шведами. Под его знаменами собралось 24 тысячи саксонцев и поляков. Глава польской католической церкви примас Михаил Радзеевский обратился к Августу с предложением о посредничестве в поисках мира. Август разрешил примасу отправиться в Варшаву. Аудиенция примаса у Карла XII длилась всего: 15 минут. В заключение ее король громко произнес: «Я не заключу мира с поляками, пока они не выберут другого короля!»
9 июля 1702 года войска Августа и Карла сошлись на равнине у городка Клишов, между Краковом и Варшавой. В самом начале боя ядром был убит начальник шведской кавалерии герцог Фридрих Голштейн-Тотторпский, зять Карла XII. Рассвирепевший Карл лично возглавил конницу и лихо повел ее в атаку. Саксонские войска в центре и на левом фланге упорно защищались, трижды они переходили в контратаку. Однако польские части на правом фланге бросились наутек от шведов. В итоге шведы одержали еще одну блестящую победу. Им досталась вся артиллерия и войсковая казна противника.
Август бежал в Краков. 31 июля 1702 года Карл с тремястами всадниками взял Краков. К поведению защитников Кракова не подходят слова трусость или измена, они «обмаковались» – если употребить выражение Билибина из романа «Война и мир». Август лишь чудом не попал в плен и успел ускакать в Сандомир.
Традиционно с усилением бардака в Польше начались выступления казачества. Бывший казацкий гетман правобережной Украины Самусь перебил в городке Богуславе присланную туда новую польскую администрацию, а заодно и евреев. Далее Самусь занял Корсунь, убил тамошнего губернатора, истребил отряд польских драгун и традиционно – евреев (о еврейских погромах автор более упоминать не будет, поскольку повстанцы устраивали их всегда и везде).
24 июля 1702 года Самусь писал письмо на левобережную Украину, (то есть в ее русскую часть) к казацкому полковнику Переяславскому: «я по своей обиде принужден разбрататься с Ляхами, и не только из Корсуни, но и изо всех городов украинских их выгнал, а сами мещане неверных Жидов выбили, послыша от них отягчения, склоняясь под высоко владетельную державу царского величества и будучи готовы за веру христианскую умереть».