«Мысль о том, что я могу отметить за Турцию, что мое имя станет известно Азии и Африке, все это так подействовало на мое воображение, что я не чувствую особенного волнения и оставался спокойным в ту минуту, когда отправлялся на встречу всякого рода опасностям... Вот я перешагнул через Рубикон».
К началу войны Густав III располагал 50-тысячной армией и еще отрядом финской милиции численностью до 18 тысяч человек. Его план состоял в том, чтобы начать широкие военные действия на юге Финляндии и одновременно нанести сокрушительный удар по русскому флоту в районе Кронштадта, чтобы обеспечить высадку 20-тысячному корпусу под Петербургом. В случае захвата Петербурга Густав III надеялся принудить Россию к миру на продиктованных им условиях.
Русский план войны на 1788 год предусматривал отражение шведских сил в случае нападения их на Петербург и нанесение контрудара в направлении Гельсингфорса и Гетеборга. Для этого в районе Выборга была дислоцирована армия численностью 19508 человек под командованием генерал-аншефа В.П. Мусина-Пушкина. Небольшая численность русских войск объясняется тем, что основные силы находились на турецком театре военных действий и в Польше. Да и сам Мусин-Пушкин был назначен командующим за неимением лучшего. Лучшие генералы тоже были в Польше и в турецкой армии. Мусин-Пушкин сделал себе карьеру при возведении Екатерины II на престол в 1762 году. Екатерина была благодарна ему за это, но скептически оценивала его военные способности и называла «нерешимым мешком».
В начале июля 1788 года 36-тысячная шведская, армия во главе с самим королем перешла русскую границу в Финляндии. Шведы осадили небольшую русскую крепость Нейшлот. Густав III прислал ультиматум коменданту крепости однорукому майору Кузьмину, в котором требовал немедленно открыть крепостные ворота и впустить шведов. На это майор ответил королю: «Я без руки и не могу отворить ворота, пусть его величество сам потрудится». Добавим, что гарнизон Нейшлота составлял всего 230 человек. Однако в течение всей войны шведы так и не сумели открыть ворота Нейшлота, лишь попытались разграбить окрестности. Екатерина писала Потемкину в этой связи: «По двудневной стрельбе на Нейшлот шведы пошли грабить Нейшлотский уезд. Я у тебя спрашиваю, что там грабить можно?... Своим войскам в Финляндии и шведам (Густав) велел сказать, что он намерен превосходить делами и помрачать Густава Адольфа и окончить предприятия Карла XII. Последнее сбыться может, понеже сей начал разорение Швеции».
22 июля 1788 года шведская армия подошла к крепости Фридрихсгам и блокировала ее. Состояние крепости было плачевное, каменные бастионы отсутствовали, земляной вал в ряде мест обвалился. Артиллерийское вооружение состояло из шведских орудий, захваченных еще в войну 1741-1743 годов. Гарнизон крепости составлял 2539 человек. Однако шведы постояли два дня у Фридрихсгама, а затем отступили.
В отступлении шведов Екатерина поначалу увидела «руку Божию, наказывающую вероломство». На самом же деле 24 июля в королевской армии начался мятеж. Значительная часть офицеров-шведов и почти все офицеры-финны не хотели воевать. В деревне Аньяла недовольные устроили офицерское собрание, позже получившее название «аньяльской конфедерации». На собрании офицеры заявили, что король ведет войну незаконно, без согласия риксдага, и потребовали от Густава немедленно заключить мир. Король отказался, заявив, что мир будет для него «самоубийством».
Тогда солдаты двух финских полков бросили ружья и разошлись по домам. Королю пришлось отойти от Фридрихсгама и занять позицию у Кюмень-города. Шведскому отряду, наступавшему от Сент-Михеля [91] через Кири и Гарданески к Вильманстранду тоже пришлось из-за мятежа остановиться и вернуться назад. Некоторые зарубежные историки считают, что альяльская конфедерация была создана «происками русского правительства». Однако документы свидетельствуют, что о конфедерации императрица узнала лишь 31 июля. В этот день в Петербург прибыл депутат от конфедерации майор Юхани Егергорн, финн по национальности. В «мемориале» к русскому правительству конфедераты заявили, что они не участвуют в незаконной войне, начатой королем «противу народного права и их законов». Екатерина лично вела переговоры с майором Егергорном. Любопытно, что Егергорн в беседах с императрицей неоднократно поднимал вопрос о создании независимого финского государства. Причем он делал это в инициативном порядке, поскольку в альяльской конфедерации не обсуждался вопрос о независимости Финляндии.
Екатерина отправила благожелательный ответ конфедератам, но не поставила своей подписи. В своем кругу она даже осуждала конфедератов: «Какие изменники! Буде не таков был король, то заслуживал бы сожаления. Но что делать? Надобно пользоваться обстоятельствами: с неприятеля хоть шапку долой».
Зато теперь Екатерина была уверена в исходе войны с Густавом III. 14 августа она писала Потемкину: «И так все беспокойства ваши мне теперь чувствительнее, нежели дурацкая шведская война, в которой смеха достойные ныне происхождения, и, по-видимому, кончится собранием Сейма в Финляндии и Швеции, и тогда станем со штатами трактовать о мире».
С тех пор в переписке Екатерина величала короля Густава не иначе как Фуфлыгой.
Воспользовавшись беспорядком в шведском войске, Мусин-Пушкин решил перейти границу и атаковать неприятеля. Но Екатерина запретила производить любые наступательные действия на суше, надеясь на окончательный переход армии к конфедератам. Таким образом, до конца 1788 года боевые действия на суше не велись. По колкому замечанию современника, шведы в этом походе нуждались не столько в солдатах, сколько в трубачах для оказания услуг при непрестанном обмене визитами шведских и русских парламентеров.
Между тем в войну со Швецией вступила Дания. В договоре 1766 года Дания и Россия гарантировали сохранение конституционного строя в Швеции. К тому же, был заключен оборонительный союз между Данией и Россией на случай нападения, которое Швеция могла совершить на одну из этих держав. Екатерина в 1773 году заключила с Данией договор, в силу которого Дания была обязана в случае нападения Швеции на Россию предоставить в распоряжение России некоторое число кораблей и сухопутных войск.
Когда же начались военные действия между Россией и Швецией, Дания медлила с выполнением своих обязательств. Лишь в сентябре 1788 года датские войска вступили на шведскую территорию. Датчане заняли несколько шведских городов – Уддевалу, Вешраборг и другие, обложили население большой контрибуцией. Датские войска под командованием принца Гессенского осадили мощную шведскую крепость Готенбург (Гетеборг). Однако Англия и Пруссия были озабочены таким поворотом событий и предъявили Дании ультиматум, в котором потребовали немедленного прекращения военных действий, угрожая в противном случае нападением на Данию. Тогда датское правительство поспешило заключить перемирие со Швецией.
Нападение датчан вызвало всплеск национализма в Швеции, которым не замедлил воспользоваться Густав III. Он собрал в Швеции довольно большое ополчение. А зимой 1788-1789 годов риксдаг в Стокгольме был вынужден принять ряд законов, навязанных королем (в том числе так называемый «Акт единения и безопасности», дававший королю почти самодержавную власть).