Когда вечером звук горна оповестил о завершении операции, около трех тысяч армян попытались укрыться в кафедральном соборе. Но на следующее утро, в воскресенье, толпа фанатиков-мусульман ворвалась в собор и с криками: «Зовите Христа, пусть он докажет, что он больше пророк, чем Мухаммед» — принялись грабить и разрушать алтарь. Затем мусульмане притащили груду соломенных циновок, разложили их в соборе на носилках для трупов, облили нефтью и подожгли. Все находившиеся в соборе армяне погибли в пламени. Вскоре горн оповестил об окончании операции, чиновники прошли по армянскому кварталу, обещая, что убийств больше не будет.
В эти дни в Урфе турецкие солдаты и фанатики-мусульмане полностью вырезали 126 армянский семей, а общее число жертв, включая сгоревших в кафедральном соборе, достигло восьми тысяч человек.
Только в одном случае армяне выступили в роли нападающей стороны. Произошло это в крепости Зейтун, расположенной в горах в бывшей провинции Киликии. Отряд армян напал на турецкий отряд, выбил из крепости турецкий гарнизон и захватил 400 пленных. Затем армяне переоделись в турецкую военную форму, вошли в близлежащий турецкий городок, разграбили и сожгли его, после чего стали практически контролировать округ. Турки направили к Зейтуну большие силы регулярных войск, подвергли крепость обстрелу, но армяне уже ушли из нее.
А тем временем армянская община в Стамбуле обратилась к послам иностранных государств с просьбой о посредничестве. В результате удалось договориться с турецкими властями, что все турки и армяне, находившиеся в округе, должны сложить оружие и тогда будут амнистированы.
28 августа 1896 г. группа армян вошла в здание Османского банка — главного банка империи. Сопровождавшие их носильщики несли большие сумки якобы с золотыми и серебряными монетами. Но тут раздался свисток, и в банк ворвались 25 вооруженных человек, они открыли стрельбу в воздух и продемонстрировали, что сумки набиты бомбами, патронами и динамитом.
Вошедшие объявили, что они не грабители, а армянские патриоты и хотят привлечь внимание европейских посольств, предъявив им свои требования и жалобы, изложенные в двух документах. В документах этих выдвигались требования политической реформы и говорилось, что если в течение сорока восьми часов не произойдет иностранного вмешательства, то армяне «не остановятся перед жертвами» и взорвут банк.
Генеральному директору Османского банка англичанину Эдгару Винсенту удалось незамеченным выбраться из банка через люк в застекленной крыше. Он сразу отправился в министерство иностранных дел и добился там гарантии, что полиция не предпримет против армян никаких действий, пока те находятся в помещении банка. Это дало возможность начать переговоры. Вел переговоры первый переводчик русского посольства. Он добился от султана помилования армянским патриотам, и они, получив заверения в том, что переговоры состоятся, при оружии, но, оставив бомбы, покинули банк и спокойно проследовали на борт яхты Эдгара Винсента, чтобы затем быть высланными во Францию.
Султан Абдул Гамид II не желал спорить с англичанами, но отдал приказ учинить в столице расправу над армянским населением. В течение двух дней улицы Константинополя были залиты кровью. Толпы солдат и фанатиков-мусульман грабили и убивали армян. Всего было убито около шести тысяч человек. На второй день бойни представители европейских держав предъявили султану протест. Британская эскадра покинула Мальту и подошла к Дарданеллам.
Султан был сильно встревожен этим обстоятельством и обратился к русскому послу А. И. Нелидову. Он просил выяснить, чего хотят англичане, и требовал срочного ответа. Нелидов доносил в Россию: «В общих выражениях он (султан) говорит о соглашении с нами о совместной защите Дарданелл. Но, зная его двуличие, я полагаю, что не следует вступать на этот путь, если только он… не укажет сам точных основ соглашения». В следующей телеграмме Нелидов, пытавшийся сохранить осторожность и сдержанность, все же выдает свое волнение: «Я не могу не обратить самым настойчивым образом внимание императорского правительства на огромную опасность, которую представила бы для нас европейская акция на Босфоре, которая навсегда заперла бы нас в Черном море». [60]
Опасения Петербурга в отношении намерений британского кабинета отнюдь не были беспочвенны. Англичане в 1882–1885 гг. заняли Египет и Судан. В 1882–1888 гг. под «опеку» Англии попал весь юг Аравийского полуострова от Адена до Катора. Остров Кипр был оккупирован еще в 1878 г.
Летом 1895 г. премьер-министром стал лорд Солсбери. Лорд был настроен крайне воинственно и немедленно предложил план раздела Оттоманской империи. Согласно плану Солсбери Англия получала Месопотамию, всю Аравию, остров Крит и брала под контроль Черноморские проливы. Италии, которая уже тогда начала говорить о «нашем море», т. е. об обращении Средиземного моря в «Итальянское озеро», Солсбери предложил отдать в качестве отступного две области Оттоманской империи — Триполитанию (современную Ливию) и Албанию. Но на Албанию уже имела виды Австро-Венгрия, которую решительно поддержала Германия. Узнав, что передача Албании итальянцам считается в Германии неприемлемой, Солсбери дал понять, что может дать компенсации Италии в других местах, например в Марокко и даже в Тунисе, т. е. за счет Франции.
В ноябре 1895 г. Солсбери предложил ввести британскую эскадру в Мраморное море. Кабинет министров безоговорочно поддержал своего премьера. Королева Виктория с энтузиазмом отнеслась к этому предложению. Напомню, что британскую королеву Николай II звал бабушкой, поскольку он был женат на ее внучке Алисе Гессенской. Но, увы, категорически против операции выступил первый лорд Адмиралтейства Гошен. Он заявил, что, войдя в Мраморное море, флот окажется запертым, как в мышеловке, между французской и русской эскадрами. Солсбери ворчливо ответил Гошену, что если его корабли сделаны из стекла, то понятно, что придется изменить политику.
Замечу, что опасения Гошена насчет французского флота, второго после английского по величине, были вполне обоснованны. Франция была крайне недовольна оккупацией Египта, на который она сама имела виды еще со времен короля Людовика XIV и генерала Бонапарта. Назревал англо-французский конфликт в верховьях Нила, и, наконец, Франция вряд ли пожелала бы отдать Марокко и Тунис.
И вот через год Англия вновь готовится к вторжению в Проливы, благо расправы над греками и армянами давали для этого достаточно поводов. Британская пресса начала массированную кампанию за вмешательство в турецкие дела. Бывший премьер-министр Гладстон, которому было уже 86 лет, сделал в Ливерпуле программное заявление против «непредсказуемого Турка», империя которого заслуживала того, чтобы «быть стертой с карты мира» как «позор цивилизации» и «проклятие человечества». Он заклеймил султана как «Абдула Великого Убийцу».
В Петербурге ждали вторжения англичан в Проливы буквально со дня на день, и Николай II принимает решение опередить вероятного противника и занять Босфор, а по возможности и Дарданеллы. И это было не волюнтаристское решение, а реализация заранее продуманного плана.