Я выглянул в окно. Дождь кончился, но небо держалось стабильно нахмуренным. И потому, что тучи буквально цеплялись за крыши самых высоких домов, казалось, что уже начинает темнеть, хотя по времени еще рановато.
Над рекой летели утки. Разворачивались по широкой траектории и садились прямо в черную воду недалеко от зарослей камыша.
– Припозднились… – сказал откровенно придурковатого вида мужичок, держащийся за перила моста. – Северные идут. Наши-то давно на юга подались.
Паша на мосту не остановился и в разговор с мужичком не вступил. Но на уток все же посмотрел. Надо же, никогда не обращал внимания, что в самом центре большого и загазованного города, в грязную, нефтью и чем-то еще пропахшую реку садятся утки. Раньше, как он помнил со своего детства, такого не было. Должно быть, в нынешние времена утки не видят разницы между некогда чистыми озерами и грязной городской рекой. Или там, на озерах, грязи стало не меньше, или там уж очень достают охотники. Но птицы по дороге на юг теперь останавливаются здесь отдохнуть.
«Пора и мне куда-нибудь полететь… – подумал он. – Очень плотно обложили…»
И посмотрел, как три молоденьких мента на другой стороне улицы остановили какого-то китайца и проверяют документы. Пусть проверяют. Чем больше и чаще будут проверять китайцев, тем меньше внимания на него обратят.
Паше надо было протянуть время. Он позвонил Лангару и предупредил о событиях в квартире Чанышева и о машине под окнами офиса самого авторитета. Тот обещал проверить машину по номеру и просил перезвонить через пару часов домой. И посоветовал пока не наведываться к кенту по «зоне», у которого Гальцев последние дни ночевал. И между делом поинтересовался, где Паша думает пока обосноваться.
– Где бог даст… – ответил он.
В такой ситуации лучше всего в самом деле не соваться в места, где его могут прихватить. Розыск есть розыск. Что это такое в общепринятом понятии, он знает. Ну, бестолково развесили фотографии около райотделов. Ну, заставили участкового через день на квартиру к нему наведываться, мать с отчимом веселить – он в этой квартире только прописан, а был там в последний раз полгода назад. И ждут теперь, когда Паша окажется дураком и сам на чем-то попадется. Это ерунда, это уровень детского сада для недоразвитых. Но сейчас, когда события приняли достаточно крутой оборот, дело может повернуться иначе. Сегодня, после двух активных встреч с ментами, могут прочесать все адреса, где Паша время от времени появляется или появлялся, обшмонают все блатхаты во всех районах города, могут на разводе всем дежурным ментовским нарядам раздать его красивые портреты, могут эти же портреты по телевизору показать. А уж про всех дежурных на вокзалах и в аэропортах – в форме и в гражданском, толстых и тощих – и говорить не приходится. Эти просто надеются на его появление. По ментовской логике, ему в нынешней ситуации остается одно – ноги в руки и на последней скорости вперед!
Он, однако, так не думает. Пока не думает. Не торопится. Есть еще и здесь дела. А где ночь провести, это уже решено. Какой дурак может предположить, что он пойдет туда, где его уже дважды только сегодня чуть не сцапали менты? Сейчас там никого быть не должно. После того как «козла» и «бегемота» повязали, ментам и в голову не придет ожидать нового визита Паши. А он спокойно отоспится на мягком диване. Привидений невинно убиенных компьютерщиков он не боится.
Начало стремительно темнеть. Неоновый свет фонарей отражался в мокром асфальте и создавал иллюзию праздничности. Паша глянул на часы и стал присматривать телефон-автомат. Жетонами он уже запасся.
Лангар ответил сразу. Голос узнал и не назвал по имени. Может быть, боится прослушивания. Ментам может быть известно об их взаимовыгодной дружбе – мир на стукачах уже не одно столетие держится.
– Узнал про ту машину?
– Узнал. Это не менты. – Ты меня просто радуешь. Кому я еще так понадобился? Надеюсь, хотя бы не ФСБ? Я государственные тайны чеченским шпионам не продавал, честное слово.
– Это несколько хуже.
– Не пугай. Кто?
– Парни Хозяинова. Где-то ты им дорогу перешел.
– Ты их не взял в оборот?
– У меня сейчас не те силы, чтобы войну начинать. Пяток лет назад можно было. Сейчас сам на рожон не полезу. Честно говоря, тебе тоже не советую. Если хочешь, я тебе дам его телефончик. Позвони, поговори…
– О чем?
– Узнай, что ему от тебя надо.
– Лучше бы ты позвонил. Я через пару часов уезжаю.
– Куда?
– В отпуск. Хочу отдохнуть, развеяться.
– Ладно. Я звякну ему. Ты мне перезвони еще через три часа.
– Я же говорю, через два уезжаю.
Примитивно для Лангара. Скорее всего, это не ловушка. Просто авторитет не поверил Паше. Думал, что дурака парень валяет.
– Хорошо, позвони через час.
Еще час бродить по улицам. Рабочий день закончился. И податься пока некуда. Чтобы время убить, Гальцев зашел в магазин и купил себе кожаную кепочку. Какая-никакая, а маскировка. В магазинах «домушнику» элементарно скучно, там любят гулять только «щипачи». Он вышел на улицу и с крыльца осмотрелся.
А что, если выполнить задуманное уже сейчас?
В самом деле… В здании, где располагается кабинет Юрия Юрьевича, охрана из стариков состоит. Соображают они туговато. Это ночью их бессонница донимает. Вот ночью они и бдительность блюдут. А сейчас-то, в такое время – они и предположить не могут, что кто-то пожалует к ним в гости.
Паша решительно вышел к дороге и поднял руку, останавливая машину. – Подбросишь?
О цене договорились быстро. Паша нежадный. Быстро проскочили через весь город. Дважды на дороге стояли ментовские посты. Их не останавливали. Не доезжая квартала до заводоуправления, Паша махнул рукой:
– Здесь высади.
Расплатился и неторопливо двинулся вдоль дороги.
Во многих окнах заводоуправления горел свет. Это не удивило. Завод работает в три смены. Многие отделы тоже. Но крыло, где штаб располагается, уже, слава богу, уснуло. Только через стеклянные двери видно, что дежурный на боевом посту. Может быть, даже и не спит. Освещение слабое. Наверное, настольная лампа на письменном столе горит, замыкая магический круг. Паша знал значение этого круга. Он приковывает к себе внимание и мешает видеть и слышать то, что творится в других концах не то что помещения, даже комнаты.
И тем не менее улица слишком освещена, чтобы попытаться проникнуть в кабинет Юрия Юрьевича прямо с фасада. И прохожие с другой, жилой стороны улицы увидят, и из любой проезжающей машины его будут рассматривать, как в телевизоре. Лобовая атака выглядит пригодной только для пьяного. Следовательно, нужно зайти с тыла. Заводской забор хоть и покрыт сверху колючей проволокой, как физиономия чеченского боевика щетиной, но сам по себе он препятствием не является. Главное, чтобы по ту сторону забора не было собак. А так, забрался на дерево и через проволоку перепрыгивай. Есть возможность точно так же и назад сигануть. Несколько деревьев над колючкой и с той стороны нависли.