06 этом сразу же доложили командиру электромеханической боевой части Ю. Н. Кузьминскому и командиру лодки М. И. Шейхатовичу, принявшему решение всплывать в надводное положение. В это же время автор проекта энергоустановки B. C. Дмитриевский и оператор пульта управления конструктор Н. С. Иссерлис через иллюминатор на переборке увидели пожар в носовом дизельном отсеке.
B. C. Дмитриевский без разрешения командования лодки, создавая при этом большую опасность для всего личного состава, самовольно отдраил дверь и вошел в аварийный отсек. Через несколько секунд он выскочил оттуда в горящей одежде, которую погасили моряки, находившиеся в центральном посту. Пожар в дизельном отсеке продолжался. B. C. Дмитриевский, по-видимому, опасаясь повышения давления от нагрева в кислородной цистерне и соответственно в дизельном отсеке, самовольно открыл клапан на трубопроводе стравливания кислорода в центральный пост. Одежда на нем снова вспыхнула, одновременно загорелась одежда и на присутствующих в отсеке Н.С Иссерлисе, Ю. Н. Кузьминском, Зимине и других. Все они получили небольшие ожоги.
После всплытия лодки оператор пульта управления перекрыл клапан подачи кислорода в центральный пост и открыл клапан стравливания его за борт. Тлевшую на людях одежду погасили, но пожар во 2-м и 3-м отсеках все еще продолжался. Горели электрические кабели, краска и другое оборудование, возникла большая задымленность. Командир приказал личному составу покинуть лодку и перейти на обеспечивающий тральщик. Личному составу 1-го отсека пройти через центральный пост, охваченный огнем, не удалось, поэтому им пришлось задраить дверь и остаться в своем отсеке. В радиорубке находился обгоревший и потерявший сознание радист, которого смогли вынести наверх и оказать медицинскую помощь. Затем вывели личный состав 1-го отсека и выгрузили боеприпас для 45-мм орудия. B. C. Дмитриевского, получившего очень тяжелые ожоги и потерявшего сознание, спасти не удалось.
После аварии ремонтные работы по восстановлению подводной лодки, из-за отсутствия запасных частей, приборов, необходимых материалов, слабой производственной базы мастерских, не говоря уже о тяжелой обстановке военного времени, затянулись надолго. Работы над установкой вместо Дмитриевского возглавил А.С Кассациер.
В июне-июле 1945 г. подводная лодка «М-401» проходила на Каспии государственные испытания. Всего с момента постройки «М-401» совершила 74 выхода в море, 68 погружений, прошла 2800 миль, из них 360 миль под водой под дизелями, работающими по замкнутому циклу.
В 1946 г. «М-401» по железной дороге была доставлена в Ленинград на судостроительный завод № 196, где произвели текущий ремонт. В дальнейшем подводная лодка использовалась для отработки различных опытных конструкций, внедрявшихся на лодки с единым двигателем новых проектов, а также для подготовки специалистов.
Кроме того, в КБ завода № 196 шли работы над еще одной интересной подводной лодкой «М-400». Проект погружающегося торпедного катера «Блоха» был разработан заключенным В. Л. Бжезинским. [70] Катер должен был двигаться над водой с невероятной для обычной подводной лодки скоростью — 33 узла — при надводном водоизмещении 35,3 т. Под водой же при водоизмещении 74 т он должен был идти со скоростью 11 узлов. Катер был вооружен двумя 45-см торпедными аппаратами бугельного типа и одним пулеметом на носу.
В качестве единого двигателя предполагалось использовать дизель, работавший в подводном положении на чистом кислороде. Запас кислорода хранился в громоздких баллонах высокого давления, с трудом размещавшихся на подводной лодке.
Поскольку дальность плавания «Блохи» была очень мала — 110 миль в надводном положении и 11 миль в подводном, то рассматривался проект, по которому две такие лодки (торпедных катера) должны были помещаться на проектируемом тяжелом крейсере.
Летом 1941 г. КБ завода № 196 было полностью или частично эвакуировано в Татарстан в город Зеленодольск на судостроительный завод № 340. Там было организовано и КБ НКВД. Одной из его главных задач стало проектирование сверхмалых подводных лодок. Однако все материалы по ним до сих пор закрыты. Известно лишь, что дело не дошло даже до закладки таких лодок.
19 сентября 1941 г. руководство ВМФ выдало оперативно-техническое задание на торпедный катер дальнего действия. Им занялось ОКБ НКВД завода № 340. Проект получил № 163. Занималась им группа конструкторов под руководством П. Г. Гойнкиса. 15 февраля 1942 г. нарком ВМФ Кузнецов утвердил технический проект № 163. Катер получил название СТК ДД, то есть стальной торпедный катер дальнего действия.
Опытный образец катера был заложен в январе 1942 г. на заводе № 340. Нормальное водоизмещение катера составляло 46 т, а полное — 50 т. Вооружение состояло из трех 12,7-мм пулеметов ДШК и четырех 45-см трубчатых торпедных аппаратов с боекомплектом 4 торпеды или 12 малых глубинных бомб. Имелась гидроакустическая станция «Тамир».
На катер СТК ДД поставили 3 дизеля М-50 общей мощностью 3000 л.с. (разработки также ОТБ НКВД) и один вспомогательный дизель В-2. Последний получил название вспомогательный, а не двигатель экономического хода потому, что удельный расход топлива у него был близок к М-50.
Постройка катера была закончена в декабре 1942 г. С мая по август 1943 г. СТК ДД проходил испытания на Каспии. В ходе испытаний было произведено 35 выходов катера, в том числе и при волнении 5–6 баллов. Произвели 27 стрельб «ходовой торпедой», в том числе и при волнении в 3 балла. Однако полностью испытать катер не удалось. 13 сентября-1943 г. СТК ДД отправили по железной дороге из Баку в Поти й 28 сентября зачислили в состав Черноморского флота. Из-за конструктивных недостатков катер в боевых действиях не участвовал, а в 1946 г. был исключен из состава флота.
Увы, и в годы войны нашим судостроителям, как вольнонаемным, так и «зэкам», не удалось создать серийный мореходный торпедный катер.
Одной из тайн «архипелага шарашек» являются катера на воздушной подушке профессора Левкова. Владимир Израилевич Левков родился в 1895 г. Детство его прошло в Ростове-на-Дону. Летом 1921 г. В,И. Левков окончил Донской политехнический институт в Новочеркасске, а 27 декабря 1929 г. был утвержден профессором кафедры прикладной аэродинамики.
Исследования аппаратов на воздушной подушке Левков начал с испытаний в 1927 г. симметричной, круглой в плане, модели диаметром 700–800 мм, выполненной, как сейчас принято говорить, по камерной схеме.
В 1932 г. начались испытания новой модели аппарата на воздушной подушке, имевшей в плане уже не круглую, а удлиненную, каплевидную форму и два мотора с винтами: один — в носовой части модели, другой — в кормовой. Испытания и этой модели прошли успешно. Началось изготовление большой, длиной 2,5 м, модели катера. Теперь уже с полным правом можно сказать, что Левков видел свой аппарат на воздушной подушке именно в виде летающего корабля, причем корабля военного, скоростного, например, торпедного катера.