На самом деле все было наоборот. Напомню, что начало 1860-х гг. — это разгар реформ в Российской империи, проводимых императором Александром II: освобождение крестьян (в самый разгар восстания царь подписал закон о запрещении телесных наказаний), идет подготовка к созданию земств, судебной реформы и др. Другой вопрос, что довольно узкий круг русских революционеров из дворян и разночинцев требовал более радикальных реформ — ликвидации помещичьего землевладения и др. Советские историки в своих трудах даже пытались объединить польских повстанцев и русских революционеров, мол, они вместе боролись с «проклятым царизмом». Увы, цели у них были совсем разные. Восстание 1863 г. было инспирировано исключительно сверху панами и ксендзами.
Повстанцы не ставили своей целью провести какие-либо демократические или экономические реформы. Главным их лозунгом была полная независимость
Польши в границах 1772 г. «от можа до можа», то есть от Балтийского до Черного моря, с включением в ее состав территорий, населенных русскими или немцами. Диссиденты, то есть православные и протестанты, должны были кормить оголодавшую шляхту. Любопытно, что ряд польских магнатов «умеренных взглядов» предлагали русским сановникам компромиссное решение — Польша останется в составе Российской империи под властью царя, но ее административные границы следует расширить до территориальных границ Речи Посполитой образца 1772 г., то есть попросту панам нужны хлопы, и боге ними, с «тиранией» и самодержавием.
Первые признаки брожения, охватившего польское общество, стали появляться с лета 1860 г., когда в Варшаве прошел ряд политических манифестаций, устраиваемых в память деятелей или событий предыдущих мятежей. В процессиях, выходивших из костелов, принимали участие лица всех сословий, много было среди них воспитанников учебных заведений, женщин и детей. Они проходили по городу, неся польские национальные значки и эмблемы, распевая полурелигиозные, полуполитические гимны, попадавшиеся им по пути русские полицию и войска встречали руганью и насмешками. При этом народу раздавались листовки и портреты борцов «за независимость» — Килинского, Костюшко и др.
До самого конца 1860 г. власти терпели эти нарушения порядка, не привлекая виновных к ответственности и не принимая никаких мер к предупреждению беспорядков. Дошло до того, что во время пребывания в Варшаве Александра II и его августейших гостей — австрийского императора и прусского принца-регента, вдень, назначенный для парадного спектакля, императорская ложа в Большом театре была облита купоросом, а уличные мальчишки отрезали шлейфы у дам, ехавших на бал к наместнику. По пути следования царя на улицах и площадях раздавались свистки.
В начале февраля 1861 г. члены Земледельческого общества съехались в Варшаву на общее собрание для обсуждения важного вопроса, переданного им на рассмотрение варшавским правительством: «О способах наилучшего разрешения в Царстве Польском вопроса о поземельных отношениях крестьян к землевладельцам». Этим не преминули воспользоваться паны заговорщики. 13 февраля, в годовщину сражения при Грохове, печатные воззвания приглашали народ собраться на площади Старого Моста и оттуда шествовать к дворцу наместника, где заседало Земледельческое общество. Князь М. Д. Горчаков решил не допускать этой заранее подготовленной манифестации. По его распоряжению обер-полицмейстер полковник Трепов во главе полицейских солдат и конных жандармов разогнал толпу, вышедшую из монастыря Паулинов с факелами, хоругвями и пением.
Порядок был восстановлен, но ненадолго. Два дня спустя, 15 февраля, толпы поляков собрались в различных частях города и двинулись к Замковой площади. Встретившись с солдатами, стоявшими вдоль Краковского предместья и на площади перед Замком, они забросали их камнями. Тогда по команде генерала Заблоцкого одна рота дала залп из переднего взвода, в результате в толпе было убито шесть человек и столько же ранено. Толпа немедленно рассеялась.
Это и нужно было заговорщикам. Председатель общества граф Андрей Замойский в ту же ночь собрал представителей всех сословий для составления и подписания на имя императора адреса. На следующее утро этот документ депутация, состоящая из архиепископа Фиалковского, графов Замойского и Малаховского и панов Кронеберга и Шленкера, отвезла к наместнику в Замок для дальнейшей пересылки в Петербург. В этом адресе, составленном от имени «всей страны», выражались требования возвратить Польше национальные церковь, законодательство, воспитание и всю общественную организацию как необходимые условия народного существования.
Наместник Горчаков совершенно растерялся. Он не только принял из рук депутатов адрес, но и пообещал доставить его императору, а также согласился на все предъявленные ему требования.
Александр II получил известие о варшавских беспорядках за три дня до подписания манифеста об освобождении крестьян. Император был опечален, но настроен решительно. Он телеграфировал в Варшаву Горчакову: «Во всяком случае, теперь не время на уступки, и я их не допущу».
21 февраля 1861 г. царь приказал отправить в Польшу подкрепление войскам в составе гусарской бригады 1-й кавалерийской дивизии и всей 2-й пехотной дивизии, а также четырех казачьих полков с Дона.
Престарелый и тяжело больной, князь Горчаков был не в состоянии справиться с волнениями в Варшаве. Так, к примеру, 27 марта рядом с резиденцией наместника произошел настоящий бой, в ходе которого поляки потеряли десять человек убитыми, а русские войска — пятерых. 45 поляков было задержано.
В связи с болезнью Горчакова царь поручил временно исполнять эту должность военному министру И. О. Сухозанету. Прибывший 27 мая в Варшаву генерал-адъютант Сухозанет уже не застал в живых князя Горчакова, скончавшегося 18 мая. Задачей военного министра было поддержание порядка и спокойствия в крае до прибытия нового наместника, на должность которого Александр II назначил близкое к себе и доверенное лицо, к тому же католика по вероисповеданию, генерал-адъютанта графа К. К. Ламберта.
Сухозанет, невзирая на распоряжения своего предшественника, в силу военного положения, объявленного Паскевичем в 1833 г. и с тех пор формально не отмененного, стал одних из задержанных участников демонстраций предавать полевому суду, а других высылать административным порядком за пределы Царства Польского во внутренние губернии Российской империи. Такие энергичные действия были одобрены Александром II и не замедлили принести плоды. Листовки с призывами выйти на демонстрации по-прежнему распространялись, но на улицы никто не выходил. Замечу, что среди арестованных было очень много ксендзов.
12 августа 1861 г. в Варшаву прибыл новый наместник граф Ламберт, а Сухозанет убыл в Петербург. Генерал-адъютант Карл Карлович Ламберт, подобно большей части русского генералитета, был из гвардии. Он служил в лейб-гвардейских кирасирах, затем в кавалергардах, несколько месяцев воевал с горцами на Кавказе, а затем длительное время служил в штабах. Ни военных знаний, ни достаточного политического опыта Ламберт не имел. Почти сразу после его приезда в Варшаве вновь возобновились волнения.
На похоронах варшавского архиепископа Фиалковского произошла новая провокация. Перед погребальной колесницей несли в числе прочих национальных эмблем — короны короля и королевы польских — и старый герб Речи Посполитой: Белого орла с гербами Литвы и Руси. Как видим, речь шла не о «свободе», а о территориальных претензиях.