– Алло! Я слушаю, – сказал Хамзат по-русски.
– Хамзат… Это я – Джамбулат… – чудо совершилось, по-чеченски ответил Джамбулат.
– Слушаю вас, эмир… – привычно, как много раз отвечал семь лет назад, среагировал Хамзат, чувствуя внутреннюю дрожь, но внешне, впрочем, никак не показывая свое возбуждение, потому что ни на секунду не расслаблялся, зная, что находится в чужом городе среди людей, которых трудно отнести к его друзьям.
– Я рад узнать, что ты жив и здоров, – просто сказал Джамбулат.
– Спасибо… Знали бы вы, как я рад услышать ваш голос…
– Таймасхан с тобой? У него все в порядке?
– Рядом его нет, но он не слишком далеко. У него все в порядке, эмир. Нам сегодня уже сказали, что вы живы, но мы не смели поверить. Мы хотели поверить, но у человека, который это сказал, было много причин нас обмануть, и потому сомневались. Простите за вопрос, эмир, вы где сейчас находитесь?
– Я в Грозном, в своем доме. Рядом со мной стоит Гилани Гирмасолатович. Это он помог мне найти тебя и Таймасхана в обмен на свое желание лично поговорить с Таймасханом. А я намеревался уже ехать искать вас на Урал. Мне сказали, что вы поехали работать к Асхабу Вахатову…
– Мы не застали его в живых, эмир, но мы все равно поработали на него.
– Я так и думал, что это вы… Почерк узнаваемый… – Джамбулат показал, что некоторой информацией владеет. – Когда я смогу с Таймасханом поговорить?
Хамзат сразу понял, что Джамбулат не зря упомянул имя Гилани Гирмасолатовича, стоящего рядом и, судя по всему, слушающего разговор.
– Он уехал совсем недавно. И трубки у него нет. Я думаю, через неделю он сможет позвонить вам. Если будет возможность, я постараюсь найти его раньше. Это номер вашей трубки?
– Да… Мне только что подарил ей Гилани Гирмасолатович. А что за дело у Таймасхана? Если, конечно, можно об этом говорить… Я и сам, конечно, хочу поскорее услышать его. И Гилани Гирмасолатович очень просит его о скорой связи. О срочной связи, вот он мне знаками показывает. О чрезвычайно срочной… Он, кажется, просто рвет и мечет, что невозможно сейчас же устроить связь, а он уже потратился на трубку, думая, что она поможет ему с моим сыном пообщаться… Но за трубку я ему все равно благодарен.
Джамбулат откровенно насмехался над Гилани Гирмасолатовичем.
Все, как и предполагал Хамзат. Гилани Гирмасолатович от доброты душевной ничего и никогда не сделает, а если и сделает доброе дело без выгоды для себя, то до конца дней своих не сможет себе этого простить. И Хамзат не зря проявил осторожность.
– Таймасхан решает вопрос чести. Это мужское дело, и он не может отступить и бросить все даже по просьбе Гилани Гирмасолатовича. Я бы даже сказал так: тем более, по просьбе Гилани Гирмасолатовича, потому что считает себя, как и я, более честным, нежели он, человеком. Вы можете так и сказать… Это наше общее мнение. Пока мы свои дела не закончим, помочь ему не сможем. А потом, у нас вполне может появиться новое, потому что я уже веду переговоры с серьезным человеком, которому не могу отказать, поскольку этот человек когда-то спас меня… Это обязательно передайте…
– Жаль, Хамзат… Я рассчитывал встретиться с сыном раньше…
– Если я смогу с ним связаться, эмир… – ответил Хамзат, – тогда получится раньше. Но этого Гилани Гирмасолатовичу можете не говорить…
– Я буду ждать твоего звонка. Или звонка Таймасхана… Будь здоров, Хамзат. Да поможет тебе Аллах!
– Спасибо, эмир. Таймасхан очень обрадуется, что с вами все в порядке… Семь лет… Это правда, что вы провели их там?…
– Там… Но рассказывать по телефону я не буду… До встречи.
– До встречи, эмир…
* * *
Подполковник Сумароков позвонил по городскому номеру, когда Андрей Вячеславович выходил из кабинета, чтобы доложить шифротелеграмму вернувшемуся полковнику Барсуку. Хотя устный доклад уже и состоялся, шифротелеграмма была адресована непосредственно командиру бригады, и, в соответствии с правилами, он должен был на ней расписаться.
– Андрей Вячеславович, вы хоть отоспались? – спросил Сумароков.
Начало разговора было многообещающим, потому что, когда разговор не несет значимой информации, ее, как правило, выдают сразу и без дипломатичных выкрутасов. А если собираются сообщить нечто более важное, то готовят почву.
– Я привычный. Могу пару суток обходиться без сна и оставаться со свежей головой. Если только много не выпью…
– Боюсь, не спать вам придется не меньше недели. И лучше бы в это время не пить. Сами должны понимать, чем это чревато…
– Есть новости?
– Есть… Бежать сломя голову из города Хамзат с Таймасханом не собираются. Это первое и, наверное, пока самое главное. По крайней мере, они точно собираются еще неделю провести здесь. И надеются за это время завершить все свои дела. Сами себе такой срок поставили, хотя мне не дано знать, чем этот срок ограничивается. Вы понимаете, что значит для них завершить дела?
– Понимаю. Это, признаюсь, меня даже немного радует. Значит, как только они начнут шагать нам навстречу, у нас будет возможность их найти. К сожалению, шагать они будут не строевым шагом, а скрытным, тем не менее, мы знаем, чего стоит ждать, и будем ждать… Откуда данные?
– Мы же знаем номер… Прослушали телефонные разговоры трубки Хамзата, – голос подполковника Сумарокова стал вдруг хитрым и даже слегка ехидным. – Сначала ваш любопытный разговор с Таймасханом. Может быть, вы слегка погорячились, и следовало желание поговорить согласовать с нами, но, в принципе, поступили правильно, и сильно обозлили его. Это наверняка заставит парня суетиться и торопиться. Наш психоаналитик, прослушавший разговор, говорит, что люди с характером Таймасхана плохо спят от обиды и будут в час по несколько раз возвращаться мыслями к сказанному до тех пор, пока себя не изведут или не отомстят обидчику. Есть не будут несколько дней, ожидая кульминационного момента «икс». Зацепили вы его. Больно зацепили. Он до этого был чрезвычайно в себе уверен, в своей репутации, а тут такое к нему отношение. Он зол и яростен… А кто злится, суетится и торопится побыстрее расквитаться, тот допускает много ошибок. Кроме того, после подобного разговора Таймасхан обязательно активизируется. И в кратчайшие сроки. Обнаружить его будет проще.
– Я рад, что ваш психоаналитик оценил мои скромные способности, – холодно усмехнулся Андрей Вячеславович. – Но я радовался бы гораздо больше, если бы их оценили Таймасхан с Хамзатом. В принципе, я добивался именно этого…
– Потом был звонок Хамзата Таймасхану. Теперь у нас, кстати, и номер самого Таймасхана есть. К сожалению, оператор не может точно определить местонахождение sim-карт… Не научились прилично работать. У нас же как в компаниях сотовой связи… должности занимают, к сожалению, не инженеры, а бизнесмены. Впрочем, это не только у них. Так вот, оператор дает координаты с прогнозируемой ошибкой около километра. В чистом поле при условии прямой видимости это еще прошло бы, но городе от таких координат толку мало. Мы только в очередной раз спугнем их и заставим удвоить и утроить осторожность. Потому от поиска мы отказались. А из разговора Хамзата с Таймасханом косвенно стало понятно, что вы настолько вывели Таймасхана из себя, что он, кажется, разбил трубку своего напарника. И тот вынужден был купить себе новую. Однако восстановить номера из старой трубки не удалось. Хамзат потерял, таким образом, множество полезных связей. И это тоже благодаря вашему разговору…