Когда Ю.В. Андропов стал как член Политбюро недосягаемым для критики и контроля, то из всего блока безопасности только еще МВД СССР было независимым, хотя и курировалось Отделом «В», но позволяло себе относиться к всемогущему Председателю ЧК строптиво.
После смерти Л.И. Брежнева первым делом оговорили министра H.A. Щелокова в коррупции и уволили, на него завели уголовное дело. Застрелился он сам, или ему помогли, точно не известно, но в некоторых источниках говорится о том, что его в этот момент пришли арестовывать. В соответствии с решением Политбюро ЦК КПСС (П90/105) от 27 декабря 1982 г. из КГБ на укрепление аппарата МВД СССР было откомандировано 100 офицеров «из числа опытных руководящих оперативных и следственных работников». Приказом МВД от 3 февраля 1983 г. № 069/027 «О порядке направления лиц офицерского состава КГБ в МВД» они распределялись на посты в министерстве. Но они же не приходили на новые места — они заменяли собой других, причем более опытных профессионалов. При этом увольнялись хорошие специалисты — начальник ГУУР доктор наук И.И. Карпец, например, вынужден был уйти в науку. Было создано и Управление особыми отделами КГБ по внутренним войскам МВД СССР. Кадровые перетряски в милиции тех и последующих лет и параллельный резкий взлет преступности — тропа, еще нетореная для исследователя.
На место H.A. Щелокова отправили В. Федорчука, который зарекомендовал себя как редкий самодур-разрушитель еще па посту Председателя КГБ. Как вспоминает начальник информационно-аналитического управления ПГУ генерал Н.С. Леонов: «Эти месяцы стали настоящим испытанием разведки на выживаемость. Федорчук был воплощением солдафонского духа. Ни чего не смысля в международных делах и не желая разбираться в них (ни разу не собрал специалистов и не попросил доклада ни по одному вопросу), он буквально терроризировал Первое главное управление. Его любимым был вопрос о сроках прохождения шифртелеграмм разведки с момента расшифровки до доклада председателю КГБ. Если он узнавал, что телеграмма была „в работе“ более 8–10 часов, то устраивал разнос по всем правилам чиновничьего мордоворота. Мы получали вот такие указания: „Т. Крючкову В.А. т. Андрееву H.H. (нач. управления шифрсвязи). Тов. Федорчук просил отобрать письменные объяснения всех причастных к задержке прохождения на доклад ш/т №…“ или „Прошу провести расследование и доложить о причинах несвоевременного доклада ш/т №… Федорчук. 29.6.82“.
Я писал обстоятельные объяснения, что, мол, телеграммы были полны сомнительных, непроверенных фактов, что они пришли далеко за полночь, когда на работе не было экспертов, детально знающих проблему, что вообще в них не содержалось фактов, требующих принятия срочных мер, а излагалась текущая оценочная информация. Но это еще больше ярило председателя КГБ. Он слал новую резолюцию: „Т. Крючкову В.А. Объяснение явно неудовлетворительное и неубедительное… Прошу исполнить мое указание по существу. Федорчук. 30.6.82“. Сама категория экспертов вызывала нарекания. От меня требовалось доложить, „кто такие эксперты, почему в них имеется необходимость, может быть, их совместить с круглосуточной дежурной службой и пр.“.
Подобная переписка выматывала душу, и я обратился к начальнику разведки Крючкову с просьбой освободить меня от руководства информационно-аналитическим управлением. Владимир Александрович, читавший деловые бумаги, не поднимая головы, хитро сверкнул на меня глазами из-под очков и сказал: „Ладно, Леонов, потерпи, все уладится!“» [339] .
Что началось после перевода В. Федорчука на чужое хозяйство, вообще не поддается никому описанию. Сама ситуация там изначально была непростой, даже сами руководители, погрязшие во внутренних склоках, были вынуждены поступать в ущерб себе и своей системе: «В свое время для армии, МВД, флота, МИДа и еще ряда министерств и ведомств обычным явлением было то, что в их структуре, даже плохо подчас замаскированные, сидели на разных должностях, преимущественно в кадровых аппаратах, сотрудники КГБ. Их дело было „блюсти политическую нравственность“ сотрудников этих учреждений. Не знаю, как насчет нравственности, а насчет обстановки наушничества, в связи с этим было „все в порядке“. Когда было воссоздано МВД СССР, сотрудники КГБ остались только в войсках. В аппарате министерства их не стало. Это было странно, но факт. Однако к концу 70-х гг. стали поговаривать в кулуарах о „восстановлении“ этой службы во всей системе МВД. Долгое время разговоры оставались разговорами. Мы надеялись, зная о непростых отношениях между Ю.В. Андроповым и H.A. Щелоковым, что этого не произойдет, ибо восстановление института официальных соглядатаев обострило бы и без того непростую обстановку внутри министерства. Могу лишь сказать, что официально с нами, членами коллегии, ни министр, ни кто другой не советовались. Когда я спросил как-то об этом в административном отделе ЦК КПСС, мне, как говорят, ответили уклончиво. Но дыма без огня не бывает. В этом мы скоро убедились. Как-то на заседании коллегии министр, неожиданно для всех (или, во всяком случае, для большинства), поставил этот вопрос без всякой подготовки, на обсуждение. (…) Все были в крайнем недоумении. Начался весьма резкий обмен мнениями. Подавляющее число членов коллегии выступили против этого „нововведения“, прямо указав на недопустимость возврата к методам 37-го года. Я был среди самых активных противников этой идеи, выступив первым. Оставшись в меньшинстве, министр отступил, отложив решение вопроса на неопределенное время. Однако победа тех, кто был действительно прогрессивен и действительно стоял за соблюдение законности, была временной. Забегая вперед, скажу, что не так уж много времени спустя, без обсуждения, службу кагебевских соглядатаев восстановили уже в конце царствования Щелокова, а при Федорчуке это стало нормой, тем более что началась „охота на ведьм“ в рамках министерства. Любил получать информацию о других Чурбанов. Но против Чурбанова собирали информацию Федорчук, Лежепеков, начальник управления кадров генерал Мельник, тоже довольно мрачная фигура, работавший под простачка (как и его предшественник — выходец из КГБ Дроздецкий). Мельник, кстати, до этого поста был правой рукой Чурбанова в войсках МВД. А все они вместе и порознь собирали информацию на тех, кто им был неугоден» [340] .
А уж после того, как В. Федорчук возглавил министерство, жизнь генералов вообще превратилась в сущий ад. Заместитель министра И.Т. Богатырев предостерегал одного из начальников облУВД: «Имей в виду, Федорчук на каждого из нас запросил материалы, а в бытность председателем КГБ СССР такие материалы потребовал на первых лиц областей. (…) У меня в мое отсутствие проверяли несколько раз служебный сейф, ищут компрометирующие материалы. Я специально делаю заметки внутри сейфа, а затем проверяю, — они или нарушены, или уничтожены. Даже в моей приемной секретарь — агент КГБ, она постоянно следит за мной, работать стало невозможно…» [341] Тогда же в МВД были восстановлены и политотделы [342] .