И действительно, лица, не соглашавшиеся с политикой советского правительства по тем или иным вопросам внутренней или внешней политики, в определенном смысле слова были «инакомыслящими».
Однако мы категорически против распространения этого термина применительно к лицам, привлекавшимся к уголовной ответственности за конкретные уголовно наказуемые деяния.
Поскольку в основе привлечения к уголовной ответственности лежали не убеждения, мнения, суждения и оценки, а именно совершение конкретных и определенных действий, признававшихся в то время законодательными органами общественно-опасными деяниями.
Может возникнуть закономерный вопрос, а как следует оценивать существовавшую в Уголовном кодексе РСФСР тех лет статью 70, предусматривавшую уголовную ответственность за антисоветскую агитацию и пропаганду?
Статья 70 Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. устанавливала уголовную ответственность за агитацию или пропаганду, проводимую в целях подрыва или ослабления Советской власти либо совершения отдельных особо опасных государственных преступлений, распространение в тех же целях клеветнических измышлений, порочивших советский государственный строй, а также распространение, изготовление или хранение в тех же целях в письменной, печатной или иной форме произведений такого же содержания.
А часть 2 данной статьи предусматривала ответственность за те же действия, совершенные с использованием денежных средств и иных материальных ценностей, полученных от иностранных организаций или лиц, действующих в интересах этих организаций. (Данная статья была исключена из уголовного законодательства СССР только 11 сентября 1989 г.).
Помимо этого статья 72 УК РСФСР предусматривала ответственность за организационную деятельность, направленную к подготовке или совершению особо опасных государственных преступлений, а равно также за создание организаций, имеющих целью совершать такие преступления, или участие в антисоветской организации.
Также Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 16 сентября 1966 г. была введена уголовная ответственность за «систематическое распространение в устной форме заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно изготовление или распространение в письменной, печатной или иной форме произведений такого содержания…» (Статья 190-1 УК РСФСР. Исключена из Уголовного кодекса Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 11 сентября 1989 г.).
По нашему личному убеждению, любой социальный субъект — гражданин, группа лиц по национальному, религиозному, расовому, профессиональному или любому другому признаку, равно как и общественное объединение, партия, общественный или политический институт, государство, в конце концов, должен и обладает правом на защиту от диффамации, а также клеветы и оскорбления.
Отметим, однако важное обстоятельство. И Международный пакт о гражданских и политических правах, и Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод признают допустимыми предусмотренные законом ограничения на пользование свободой слова, получения и распространения информации.
Так что по сути своей ничего антизаконного, антидемократиче-ного в содержании статей 70-й и 190-1 УК РСФСР не присутствовало. Тем более, что в ее диспозиции прямо указаны квалифицирующие, то есть необходимые для признания конкретного деяния уголовно наказуемым, его признаки.
Во-первых, — клеветнический, то есть заведомо ложный, характер распространяемых сведений, информации. И его цель — опорочить, дискредитировать общественный и государственный строй, их институты, что и является содержанием диффамации.
Другое дело, что проблемы могли возникнуть и возникали на стадии правоприменения данных правовых норм, то есть на стадии следствия и суда.
И здесь, понятно, крайне важным было и есть, поскольку дела о клевете, или, по современной терминологии, о диффамации, отнюдь не редкость, но требуют качественных и добротных, добросовестных экспертных заключений и оценок. А последние уже не относились к компетенции и сфере деятельности органов госбезопасности.
Остановившись подробно на специфическом вопросе юридической квалификации деяния, мы предприняли это исключительно потому, что опыт истории должен научать последующие поколения на ошибках, заблуждениях и преступлениях прошлого.
При этом мы отнюдь не говорим о том, что все приговоры по указанным статьям были необоснованными, неправомерными или несправедливыми. Мы лишь указали на источники и предпосылки (недобросовестные экспертные заключения, в частности, предвзятость судьи, и т. д.), возможных юридических и судебных ошибок.
Подчеркнем, однако, что «Инструкция о порядке применения принудительных мер психиатрического характера в отношении психических больных, совершивших преступления», действовавшая до конца 80-х годов, была принята в 1954 г. Процессуальный же порядок ее применения определялся статьей 58 УК РСФСР 1960 г. А «Инструкция о неотложной госпитализации психически больных, представляющих общественную опасность», также была принята в 1961 г.[21].
Представляется необходимым привести и еще одну весьма компетентную точку зрения по данному вопросу, тем более, что высказывается она весьма известным в прошлом «диссидентов», покинувшим в СССР в 1979 г. и проживавшим в США О.А. Поповым.
В конце 2003 г., в статье «Защитники прав человека или «агенты глобализма»?», бывший активный участник «правозащитного движения» в СССР подчеркивал: «Что же касается защиты прав, жизненно важных для подавляющего числа советских граждан, таких как право на безопасность(здесь и далее выделено у автора — О.Х.), на труд, на образование, на жилье, то эти социальные права правозащитников, как можно судить по их заявлениям и выступлениям, не слишком заботили…»[22].
На вэб-сайте Фонда Форда (www.fordfound.org) любой заинтересованный читатель может прочитать, что «с 1950 г. Фонд Форда начал поддерживать проекты, ориентированные на Советский Союз и страны Восточной Европы. В 1950–1988 гг. около 60 млн. долларов было выделено на анализ ключевых проблем взаимоотношений Востока и Запада, поддержку свободы слова, культурного плюрализма и соблюдения прав человека. В 1989 г. фонд принял решение о прямой поддержке «прогрессивных» организаций в Советском Союзе, Польше, Венгрии, чтобы ускорить процесс демократизации и экономического реформирования этих государств. На эти цели в 1989–1994 гг. было направлено приблизительно 30 млн. долларов США». Подчеркнем при этом, речь идет о деятельности и расходах лишь одной из организаций, оказывавших «помощь» социалистическим странам, при этом само содержание такой «помощи» в «поддержке свободы слова» и так далее не раскрывается.
Подчеркнем и то немаловажное обстоятельство, что В.Е. Семичастный подчеркивал, что еще «во времена хрущевской «оттепели» американские стратеги начали предпринимать попытки перенести игру на территорию СССР, приступив к созданию «организованного движения сопротивления» (выделено мной, — О.Х.) [23].