Так, 8 августа 1980 г. в поселке Чолпон-Ата невдалеке от Фрунзе (ныне г. Бишкек, Киргизия), был убит председатель Совета министров этой республики С.Ш. Ибраимов, что первоначально было квалифицировано как «террористический акт». В действительности же, как установило следствие, он стал жертвой психически больного человека.
Общей установкой в плане противодействия террористическим проявлениям, которая ставилась перед всеми подразделениями органов КГБ, являлась организация работы по недопущению хищения и розыск похищенного оружия и боеприпасов, пресечение их незаконного оборота на территории СССР.
Одной из первых акций терроризма после образования КГБ СССР стал расстрел присутствовавших на праздничной трибуне во время демонстрации 1 мая 1955 г. в Архангельске, в результате которого погибли 3 человека[6].
За этим трагическим событием последовали соответствующие приказы председателя КГБ, требовавшие большего внимания к поступающим сигналам о террористических намерениях, к контролю за сохранностью оружия и боеприпасов.
Следующей и получившей значительную огласку акцией терроризма стал обстрел 22 января 1968 г. дезертировавшим из части младшим лейтенантом В. Ильиным правительственного кортежа у Боровицких ворот Кремля, в результате чего погиб водитель-сотрудник управления охраны КГБ[7].
Следствие продолжалось около полутора лет, после чего террорист был направлен на принудительное психиатрическое лечение (впоследствии сам Ильин не отрицал наличия у него психического заболевания, и, по собственному признанию, «не имеет претензий к работникам органов КГБ»).
Однако еще до этого трагического происшествия, в системе КГБ, в его 5-м управлении в июле 1967 г. был образован 5-й отдел, на который возлагалась функция предупреждения и пресечения террористических акций и намерений.
При образовании 5 управления согласно приказу председателя КГБ от 25 июля 1967 г. N 0096 на его 5 отдел были возложены задачи:
— оказания практической помощи местным органам КГБ по предотвращению массовых антиобщественных проявлений;
— розыск авторов анонимных антисоветских документов — листовок, «воззваний», «обращений», инструкций и т. п., - содержащих угрозы или призывы к совершению государственных преступлений, насильственных противоправных действий;
— проверка и организация работы по сигналам о вынашивании террористических намерений.
При создании этого отдела руководство КГБ исходило из того, что террористические акции могут быть следствие враждебного идеологического воздействия на определенные социальные группы и отдельных граждан, вовлеченных в разного рода негативные социальные процессы, а также вызваны «подражанием» зарубежным террористическим группам, весьма активно действовавшим как на Ближнем Востоке, так и в ФРГ, Великобритании, Франции.
В этом отделе, подчеркивал Ф.Д. Бобков, создавалась полная единая база данных о террористических настроениях, намерениях и проявлениях, о ходе работы по конкретным оперативным делам.
По поводу розыска авторов анонимных документов, содержавших угрозы осуществления террористических действий, Ф.Д. Бобков отмечал, что, как показывал опыт, к ним следовало относиться серьезно, поскольку нередко их исполнители извещали о своих намерениях рассылкой анонимных требований или ультиматумов. С рассылки анонимных угроз начинал В.Ильин, в декабре 1968 г. осуществивший покушение на кортеж Л.И. Брежнева. С этого же начал и А. Шмонов, стрелявший в М.С. Горбачева на Красной площади 7 ноября 1990 г.[8].
Недостаточное внимание к высказывавшимся угрозам подчас заканчивалось трагедиями.
Еще одним бессмысленным кровопролитным актом стала бойня, учиненная 8 сентября 1968 г. двумя дезертирами на железнодорожном вокзале в Курске, в результате которой погибли 8 человек, включая 4 заложников.
В тот же день «Радио «Свобода» сообщила, что эта преступная акция якобы является «восстанием несогласных с вводом войск Варшавского Договора в Чехословакию».
Организация работы по сигналам о возможных террористических действиях со стороны иностранных граждан по-прежнему оставалась за ВГУ КГБ (в конце 70-х годов она была возложена на 11 отдел, который нередко осуществлял оперативные мероприятия совместно с 7 отделом 5 управления).
Позднее, в августе 1969 г. на базе «антитеррористического» отделения 5 отдела был образован самостоятельный 7 отдел, функции которого были определены как «выявление и проверка лиц, вынашивающих намерение применить взрывчатые вещества и взрывные устройства в антисоветских целях»[9].
Перед этим подразделением ставились задачи выявления и розыска авторов анонимных антисоветских документов, содержащих угрозы террористического характера, а также оперативной разработки и предупреждения враждебной деятельности лиц, вынашивавших террористические намерения. Здесь в виде контрольно-наблюдательных дел (КНД) концентрировалась информация по оперативным разработкам, проводившимся территориальными органами КГБ. Также сотрудники отдела нередко выезжали в командировки для оказания помощи разработчикам на местах.
За годы существования 5 Управления КГБ, писал Ф.Д. Бобков, удалось предотвратить многие намерения по использованию взрывных устройств, однако в пяти случаях сделать этого не удалось.
В 7 отделе 5 Управления сосредотачивалась вся база данных, поступавших в органы КГБ по различным каналам, касавшихся террористических настроений, намерений и действий. Хотя, справедливости ради следует сказать, что объем его работы не идет ни в какое сравнение с тем валом террористических угроз, который пришелся на Россию с 1992 г.
Ставя задачи по противодействию террористическим проявлениям, руководство КГБ исходило из того, что подобные жестокие бездумные акции могут являться как следствие целенаправленного зарубежного идеологического воздействия на отдельных граждан нашей страны, так и следствием разного рода негативные социальные процессы, исключительным стечением личных неблагоприятных условий, влияния разного рода криминогенных факторов, а также наличия причин и условий, благоприятствующих совершению преступлений.
Последнее направление — криминологическая профилактика преступных проявлений, не что постоянно обращал внимание руководящего и оперативного состава, присутствовало в деятельности всех подразделений КГБ СССР.
С.В. Чертопруд в одной из книг, посвященных Ю.В. Андропову, писал, что «что в 60-е — 70-е годы прошлого века начался обратный процесс — подготовка социальной базы терроризма»[10].
Соглашаясь с тем, что в 70-х годах в СССР действительно начался некоторый рост социальной напряженности, на что председатель КГБ Ю.В. Андропов неоднократно обращал внимание своих коллег по Политбюро ЦК КПСС, тем не менее, вряд ли возможно согласиться с приводимой столь категоричной оценкой негативных социальных процессов в СССР.
В то же время уже на совещании руководящего состава КГБ СССР 22 июня 1971 г., наряду с расширением масштабов разведывательной деятельности спецслужб ведущих империалистических государств против СССР, Ю.В. Андропов подчеркивал стремление зарубежных антисоветских центров подстрекать часть населения к экстремизму, массовым беспорядкам, терроризму. Что должно было продемонстрировать зарубежной «общественности несогласие» и активный «протест» населения социалистических стран против политики коммунистических партий.