В этой связи в поле зрения Андропова повседневно находились акции «главного противника» — спецслужб США, Великобритании, Израиля, Японии, ФРГ, позднее, с 1980 г., к ним добавились Пакистан, Саудовская Аравия, Египет.
Председатель КГБ регулярно направлял в «инстанции», то есть в ЦК КПСС, фактически — персонально Генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу секретные информационные сообщения о событиях в СССР и мире. И уже здесь, в здании ЦК КПСС, лично Брежневым либо заведующим Общим отделом (фактически — личной канцелярией генсека) К. У. Черненко решалось, «какую и в каком объеме информацию направить конкретному секретарю ЦК или члену Политбюро, кандидату в члены Политбюро, какую — членам ЦК в Москве и на местах».
Быть может, в этом «устоявшемся порядке информирования», точнее, «дозированного распространения» крайне важной политической информации и кроется еще один из изъянов системы государственного управления, существовавшей в СССР?
Ведь хорошо известно, что «владеющий информацией владеет миром». А описываемая система как раз ограничивала, дозировала распространение, даже среди членов высшего руководства страны, актуальной и объективной, но, возможно, не очень «приглядной» информации о состоянии дел и негативных процессах в нашей стране и за рубежом.
Получателями полной информационной «картины мира» из КГБ СССР на Старой площади были, помимо генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева, «главный идеолог страны» секретарь ЦК КПСС М. А. Суслов, член Политбюро А. П. Кириленко, председатель Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Подгорный, председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин, министры иностранных дел А. А. Громыко и обороны А. А. Гречко, а затем Д. Ф. Устинов.
Как отмечал заместитель начальника ПГУ В. А. Кирпиченко: Андропов «никогда не брал на себя лишнего, того, что могло быть истолковано как превышение полномочий. По всем мало-мальски серьезным вопросам писались бумаги в ЦК КПСС или непосредственно Генеральному секретарю для получения согласия на то или иное предложение».
Впрочем, данное положение являлось реализацией на практике принципа руководящей роли КПСС в деятельности органов госбезопасности.
Но был ли председатель КГБ СССР всеведущим и всезнающим?
Отнюдь нет. Динамика и диалектика разведывательного противоборства, все более принимавшего глобальный и тотальный характер, приносила казавшиеся «победами» преимущества то одной, то другой стороне.
К числу очевидных неудач разведки можно отнести и многолетнюю операцию ФБР США «Соло», более 20 лет проводившуюся против компартии США и Советского Союза. Суть ее состояла в том, что с середины 50-х гг. братья Джек и Морис Чайлдс, ранее связанные с Коминтерном, а к тому времени занимавшие важные посты в компартии США, являлись агентами ФБР. М. Чайлдс, одно время являвшийся московским корреспондентом газеты компартии США «Дейли Уокер», в частности, освещал для ФБР отношения СССР с компартиями других стран и, по его собственному признанию, «наблюдал изнутри процесс ухудшения отношений между Советским Союзом и КНР».
Так, например, М. Чайлдс в ноябре 1963 г. находился в кабинете заведующего международным отделом ЦК КПСС Б. Н. Пастухова, когда пришло экстренное сообщение об убийстве в Далласе президента США Джона Ф. Кеннеди. Чайлдс видел искренне смятение Пастухова, а на его нервозный вопрос, а не мог ли он сообщить американским властям, что «СССР не имеет к этому никакого отношения», ответил, что это было бы как раз «медвежьей услугой» его московским друзьям. И тем не менее эта информация была предоставлена им ФБР США. Первое упоминание о братьях Чайлдс как агентах ФБР появилось в печати только в 1981 г.
КГБ не удалось вскрыть и плана Пиночета по осуществлению военного переворота в Чили. Хотя в конце августа 1973 г. будущий диктатор в качестве министра обороны Чили посетил СССР, где на Высших командных курсах «Выстрел», по-видимому, дал личные гарантии безопасности обучавшимся в СССР чилийским офицерам — после переворота 11 сентября почти все они выехали на родину.
Как и его предшественникам на посту председателя КГБ, Андропову приходилось сталкиваться и с фактами предательств разведчиков и сотрудников других подразделений КГБ СССР.
В октябре 1971 г. в Брюсселе попросил политического убежища в США майор ГРУ А. Чеботарев, чуть ранее завербованный бельгийской службой безопасности Сюрте. Однако уже через несколько месяцев он пришел в советское посольство в Вашингтоне с просьбой помочь ему вернуться на Родину. Доставленный в Москву, на первой же беседе с начальником ГРУ П. И. Ивашутиным в присутствии начальника управления «К» (внешней контрразведки) ПГУ КГБ О. Д. Калугина Чеботарев подробно рассказал об обстоятельствах своей вербовки и побега в США, изъявив желание активно помогать следствию.
В докладной записке в ЦК КПСС по этому делу, подписанной Ю. В. Андроповым и П. И. Ивашутиным, предлагалось по завершении суда над Чеботаревым в связи с его добровольной явкой с повинной и активной помощью следствию ходатайствовать перед Верховным Советом СССР о его помиловании, а также об оказании ему помощи в трудоустройстве по специальности после освобождения (Чеботарев был освобожден через 6 месяцев после объявления приговора).
Следует особо подчеркнуть, что эта позиция полностью соответствовала части 2 статьи 64 УК РСФСР, введенной в Уголовный кодекс РСФСР еще 25 июля 1965 г.
В этой записке также содержалось реализованное впоследствии предложение довести до сведения всех сотрудников разведки КГБ и ГРУ, что не будут подвергаться уголовному наказанию лица, совершившие ошибки и даже преступления при исполнении служебных обязанностей, если они честно признаются в содеянном и нанесенный их действиями ущерб будет иметь локальный характер.
Еще одним фактическим провалом в годы руководства КГБ Андроповым можно считать многолетнюю нераскрытую преступную деятельность архивиста ПГУ В. Н. Митрохина, который, пользуясь бесконтрольностью при подготовке перевода оперативного архива разведки с «Лубянки» в новую штаб-квартиру в Ясеневе, делал выписки из многих сообщений резидентур. В феврале 1992 г. Митрохин бежал в Великобританию через территорию Латвии, а впоследствии передал свой «архив» СИС.
Разумеется, измены сотрудников КГБ тяжело отражались на проводимых операциях, а каждый такой факт «по максимуму» использовался спецслужбами не только для высылки сотрудников советских диппредставительств и арестов информаторов из числа граждан страны пребывания, но и для раздувания шпиономании и антисоветских пропагандистских кампаний.
Предательство не может иметь никакого оправдания. И поэтому вполне уместно недоумение по поводу того факта, что некоторые отечественные СМИ пытаются «ваять благородные» образы дезертира-перебежчика В. Резуна, укрывшегося под псевдонимом «В. Суворов», и подобных ему других предателей из числа советских граждан.
Но «подлинные мотивы предательства раскрываются постепенно. Их никогда нельзя услышать от самого изменника. Ведь даже самому подлому существу хочется выглядеть в чужих, да и в своих глазах благородным и страдающим человеком», — писал о них Л. В. Шебаршин.